Адвокат Мангера уверен, что приговора в этом году по делу Гандзюк не будет

Таким образом, больше новых доказательств со стороны обвинения мы уже не увидим. 

Что же, в итоге, мы увидели? А, как я и говорил много раз до этого – ровным счётом ничего. Ни в одном томе так и не нашлось ни одного доказательства причастности Мангера в преступлению. Это не шутка – там реально пусто. Все доказательства так и остались «показаниями с чужих слов». 

Например, свидетель Брага утверждает, что он узнал от свидетеля Пилипенко, что свидетель Павловский в присутствии свидетеля Пилипенко на вопрос о том, кто же заказал Катерину Гандзюк похлопал себя по голове и сказал «Лысый». А потом добавил, что ему об это рассказал «Мелкий».

И на подобном и строится всё обвинение.

Сегодня нам удалось в очередной раз поймать прокуратуру на лжи, причем совершенно явной. Одним из доказательств против Мангера являются показания Павловского о том, что в начале августа 2018 года к нему в приемную забежал «перепуганный Левин» и начал кричать «Это мы, это мы заказали Катю Гандзюк Торбину! Мы с Николаевичем! Не рассказывайте об этом Мангеру и Ставицкому!»

А вот свидетель Васянович (и прокурор, видимо, забыв про наличие показаний Павловского) утверждают, что Павловский узнал о том, что Торбин причастен только 17 августа 2018 года, якобы тоже от Левина.

Казалось бы, мелкий факт, какая разница когда Павловский узнал о том, что Торбин причастен? А эта мелочь оказалась крайне важной. Ведь удивительная выходит история: прокурор утверждает, что Левин заказал нападение Торбину. И вот у Торбина начинаются проблемы, он считает, что его вот-вот арестуют. Но едет он не к Левину, а к Павловскому, который обзванивает несколько человек, в том числе и Левина, и просит привести немного денег.

Странная ситуация, когда якобы не причастный к делу Павловский (который, к слову, в одно время был подозреваемым в убийстве Гандзюк, но потом обменял показания против Мангера на 1 год условно) организует для Торбина транспорт и возможность сбежать. Причем делает это без малейших вопросов. Но виноват, конечно же, Мангер.

Дошло до абсурда – сегодня судья попросила прокурора четко указать номера томов и страниц, в которых содержаться доказательства, на которые прокурор будет ссылаться. Понимаете маразматичность ситуации? Мы год изучали материалы, а теперь оказалось, что суду не понятно, а где же в этих материалах данные по поводу Мангера. Защите тоже не понятно, впрочем. Надеемся, что прокурор домашнее задание выполнит.

Ну а неуловимый мотив так и остался не уловимым. Прокурор так и не смог сформулировать, что же такое сделала Гандзюк Мангеру, что тот решил «облить её кислотой». Сам прокурор признал, что причина этого – не посты в фейсбуке. Так же оказалось, что и рубка леса не была тому причиной. Гандзюк против вырубки леса не боролась, а Мангер лес не рубил. Что же касается «критики Мангера со стороны Гандзюк», то сам же прокурор принес в суд столько примеров того, как Гандзюк критиковала чиновников области, что вышло, что Мангер ещё и был обделен её вниманием. Против него набралось не более десятка критичных материалов, ни один из которых не переходил на личности (в отличии от многих других, где Катерина материла чиновников, депутатов и даже министров).

Почему же Мангер всё ещё сидит? А кто же возьмет на себя смелость его выпустить. Ведь выпусти Мангера – значит десятки людей должны лишиться работы за фальсификацию дела. Президент, Генпрокурор и куча народных депутатов должны будут признать, что они год продержали в тюрьме невиновного человека просто потому, что голосистая группка «соросят» требовала голову именно Мангера, а не кого-то другого.

И при всём этом само рассмотрение дела в суде является абсолютно бесполезным, так как любой приговор – обвинительный или оправдательный, автоматически незаконен, ведь дело слушается не в том суде. Все уголовные дела слушаются по месту совершения преступления. Прокурор прямо утверждает, что преступление совершено в Херсоне – никаких оснований слушать его в Днепровском районном суде города Киева просто нет. Так что время, которое мы сейчас тратим – тратится зря.

И мы бы были и не против его тратить – только что бы наш клиент в это время находился под залогом, а не под стражей.

Дальше мы приступили к просмотру видео записей. Как быстро мы их посмотрим – загадка, ведь никто не знает точного их числа. Затем допрос потерпевших (родителей и «мужа» Катерины), потом допрос экспертов, а потом 38 свидетелей обвинения и от 10 до 100 свидетелей защиты (смотря по потребностям, ведь это свидетели, которые будут опровергать свидетелей обвинения, а мы ещё не знаем, что придется опровергать).

Так же хочу отметить, что защите особенно сложно из-за того, что мы действительно не знаем, кто же точно заказал Катерину Гандзюк. Есть догадки, есть сомнения. Но точно мы не знаем. А из-за этого выходит, что мы вынуждены рассматривать десятки версий, хотя заниматься этим должно было следствие.