Андрей Длигач: Facebook отживает свое, рейтинги обесценились, а 80% профессий скоро исчезнут

Почему "зрада" всегда заметнее "перемоги", разделение на "своих" и "чужих" больше не работает, а людям нужно учиться работать и жить в мире ботов – рассказал сайту "Сегодня" Андрей Длигач, доктор экономических наук, стратег и футуролог.

Мир стал более "плоским". Нашу планету населяют 7,5 млрд человек, из них 2 млрд – пользователи Facebook. Раньше работало правило шести рукопожатий, благодаря Facebook их сейчас стало всего 3,2. По моим оценкам, на конец 2018 года останется около двух. Необходимо будет два рукопожатия, чтобы добраться, например, до Трампа. Как писал Сергей Капица, нарастает сложность; коммуникации этих 7,5 млрд людей, становясь "плоскими", усложняют мир. Теперь каждый связан со всеми, и это пугает. Влияние соцсетей на нашу жизнь огромное.

Доверие – это базовая ценность. А мы не доверяем никому. Любой новый озвученный тезис неожиданно делит людей на две примерно равные группы. К примеру, одна из насущных тем – оружие. Спрашиваешь либеральную тусовку – они за легализацию или против? Оказывается, они делятся 50 на 50. Спросим о земле: нужно запускать рынок земли или нет? И кажется, что высказавшиеся за легализацию оружия должны быть и за открытие рынка земли. Ан нет! По двум вопросам общество делится уже на четыре примерно равные части. Все решения принимаем исключительно эмоционально, по принципу "мое – не мое". Кто-то сказал свое мнение – я сразу сопоставляю, мое или не мое. Какой-то отзыв пошел внутренний, "лампочка зажглась" – это мое. Так выбираются СМИ, друзья. Все время происходит такой "дележ". Каждый человек доверяет сам себе и имеет свою модель устройства мира, вселенной, страны. Найти второго человека, у которого была бы точно такая же картинка, очень сложно. Все рассыпалось – атономизировалось.

"Зрада" очень хорошо расходится. Степень доверия к позитивной информации – меньше 30%, к негативной – подчас до 80%. Как только сообщают какой-то негатив, например, "у нас падает экономика", доверие к этой информации люди питают высочайшее. Если же заявляют о росте экономики на 4% в четвертом квартале – сразу возникает недоверие. Негативная информация создает волну, а позитивная ее не запускает. Люди, столкнувшиеся с плохим сервисом, выдвигают требование: "Виновный должен быть наказан", и оно сразу поддерживается. Но если прозвучит тезис: "Хороший сервис должен быть награжден" – он воспринимается как реклама. Негативу верят, а позитив лайкают только очень близкие друзья.

Рейтингов много, а ценность их – никакая. Еще в 2005 году можно было включить "Пашину 20-ку" на "Гала-радио" и определить, какую музыку слушать. "Оскар" был ориентиром в мире кино. Сейчас спрашиваешь в Facebook: "Что вы думаете об этом?", и получаешь контраверсийные мнения. Все – эксперты, всё тебе расскажут. Получаешь 20 противоположных очень хорошо аргументированных мнений. Некоторые написаны очень четко и точно – и ты понимаешь, что это работа ботов по формированию мнения. И ты уже не в состоянии определить, что ценно, а что – нет. Поэтому теперь люди вначале характеризуют для себя человека, который дает им информацию: друг или нет, свой или чужой. И только потом принимают решение, как относиться к этой информации.

Происходит сегментация аудитории. Это хорошо прослеживается на примере гаджетов. Когда Nokia запустила свои линейки, она победила Motorola по одному простому принципу: в компании как бы "разделили" людей на определенные группы и каждой из них предложили свой тип телефона. Они научили людей "выкладывать телефон на стол", и это позволило идентифицировать человека по статусу. Затем Apple переломила эту тенденцию. Компания заявила: "Вы все одинаковые, только есть свои и чужие". Свои – это те, кто с Apple. Это четкая модель футбольных клубов. Ты же болеешь за футбольный клуб не потому, что он выигрывает, а потому что он твой. Так и Apple – это твоя экосистема, которая тебя втянула. Дальше пошла конфронтация: свои – Apple, чужие – Samsung.

А теперь внутри "своих" пошли трещины. "Свои" не могут договориться. У нас всегда была проблема: там, где два украинца – три гетмана. А еще есть такой формат в бизнесе: "Я тебе не верю – знаю, что ты меня "кинешь". И зная, что ты меня "кинешь", я должен "кинуть" тебя раньше. Поэтому я тебя "кину" еще до того, как мы договоримся". Эту модель чуть-чуть переломили под прессом абсолютной неконкурентоспособности: где-то научились договариваться, где-то сложились профессиональные ассоциации. По идее, Майдан должен был усилить эту тенденцию – было желание быть вместе и договариваться. Теперь оно опять схлынуло, потому что оказалось, что все равно есть нюансы – и нюансы украинец почему-то ставит выше, чем принципиальное согласие. Из-за нюансов сейчас разваливаются любые демократические объединения. А для людей нет точек доверия, нет точек справедливости: судов нет, к правоохранительным органам доверие минимальное, у президента рейтинг падает – куда пойти?

Стремление к уникальности. Опять вернусь к гаджетам. Apple закончился, потому что закончился один идеальный телефон – мы начали его одевать в чехлы, стали опять персонифицировать. Сейчас происходит персонификация – каждый хочет отличаться от остальных. Важно мое мнение в Facebook – я существую, только если у меня есть фолловеры. А фолловить меня будут только если я говорю не то, что все остальные, а высказываю другую, интересную точку зрения. Мы от похожести идем в уникальность. В малых городах это происходит в меньшей мере, потому что там силен патернализм. В социальных сетях как раз антипатернализм: я никому не верю, поэтому повлиять на меня может любой. Чтобы выжить в Facebook, ты должен обладать критическим мышлением. Это подразумевает, что ты уже точно не объединяешься, что ты – атом. А потом атомы начнут увязываться тонкими нитями и появятся фракталы – круг доверия.Но пока еще это не происходит, пока любая попытка в Facebook проваливается, потому что начинают обламываться веточки.

Facebook уже свое отживает. Ему на смену должна прийти какая-то новая система коммуникаций, но она будет хуже. Facebook пока еще наводнен людьми, но чуть позже он будет переполнен ботами, а потом – еще и искусственным интеллектом. Появится принципиально другая модель мышления, средств и способов коммуникации. Человеку придется учиться работать и жить с ботами и роботами, которые действуют по алгоритму и обладают искусственным интеллектом. Это уже происходит. Сейчас боты – это в основном люди, а не роботы. Но, например, в мессенджерах их уже много. Они есть в call-центрах. И в 2017-2018 годах роботы все больше будут появляться в нашей жизни. Распространение искусственного интеллекта – вопрос нескольких лет.

Будет построено много систем управления людьми . Анализаторы эмоционального состояния уже есть. Все это инструменты втягивания и управления поведением. По тому, что и как ты говоришь, пишешь, можно анализировать эмоциональное состояние. И продавать в нужный момент именно ту "таблетку" в виде информации, которая подходит твоему состоянию, превращая в своего сторонника. К 2020 году IBM планирует запустить анализатор психического здоровья по словам, письму. Они уже тестируют раннее прогнозирование болезней Альцгеймера, Паркинсона. Еще благодаря Big Data есть возможность анализировать данные о человеке. Например, приезжаешь в гостиницу – а там уже есть информация, кто ты. И на этом в 2017-2018 годах будет построено много систем управления людьми.

Соцсети были слишком долго неконтролируемыми. Сейчас уже созданы инструменты, которые позволяют совершать контроль, но они дорогие. И пока Facebook постоянно меняет протоколы того, что показывать людям, а Google "держит" на себе контекстную рекламу, политикам глобально влиять на интернет и аудиторию еще сложно. Но поскольку за деньги можно создать любое количество ботов, которые работают на разрушение имиджа, управлять ситуацией можно двумя способами. Первый – не закрываться, не отбрыкиваться, а говорить с оппонентом и превращать его в союзника. Второй вариант – демонизировать оппонента. То есть взять объект, который на тебя нападает, и объяснять всем, почему он это делает. И аргументировать надо лучше, чем это делает он. То есть фактически ты выбиваешь у него почву из-под ног: "Почему он на нас напал? Потому что ему платят за это". Фактически ты его дискредитируешь. Этим приемом пользуются политики. Например, история с Сергеем Лещенко – типичная дискредитация достойного человека. "Что же это за борец с коррупцией, у которого неизвестно за какие деньги куплена квартира?" И все, ему уже сложно нормально "отмыться", как бы он ни пытался что-то доказать. Почему? Потому что нападал. Война хороша, когда ты гарантированно победишь. Но война чаще всего приводит к тому, что погибают оба. Все тянут друг друга на дно.

Правда – это, конечно, очень хорошо. Но правда сейчас слаба в социальных сетях. Чтобы ее усилить, надо находить сторонников, играя на эмоциях, которые затрагивают другие ценностные пласты. Если защищаться не в модели негатива, а позитива, надо акцентировать на ценностях. "Посягнули на мое здоровье", "Потерялся щенок!", "Украли ребенка!" – это все входит в ценности. Тогда ты получаешь сильную поддержку и консолидируешь других людей. Или говоришь: "Есть люди, которые говорят "а" – они устремлены в прошлое. А есть те, которые говорят "б" — они устремлены в будущее. Вы за кого?" Понятно, что "б" – будущее, и пошла поддержка. То есть взяв себе в базу правильную ценность, наверняка можно получить поддержку.

На все накладывается эйджизм – не феминизм и не гендерное, а возрастное неравенство. Раньше молодые люди были всегда по статусу ниже, чем старшее поколение. Теперь ты доктор наук в 60 лет, есть награды – и ты никому не нужен в профессиональном плане. Потому что есть молодой стартапер, который даже на работу не возьмет уважаемого профессора. Все перевернулось. С одной стороны, молодежь хочет всего и сейчас, а люди 50+ и даже 40+ теряют работу. Профессий становится меньше. Люди должны заниматься творчеством, отдыхом, а работать должны роботы. Но мы к этому еще не совсем готовы. Американцы, к примеру, к такому положению вещей активно готовятся, поняв, что эйджизм – серьезная проблема

Новый тренд – персонификация. Уже сейчас крупные производители идут по пути персонификации. Например, Coca-Cola бутылки делает с именами. В Беларуси есть компания Belwest, которая изготавливает обувь под конкретного человека. У них есть 3D-принтер для подошвы, принтер для печати по коже с возможностью нанести любое изображение. А себестоимость сравнима с массовым заказом в Китае.

Новые профессии – это творчество, креатив, наука, поиск, обучение . Институт сингулярности говорит, что примерно в течение 20 лет исчезнут 80% профессий. Например, зачем будут нужны бухгалтеры, если весь учет станет автоматизированным. Пиарщики и журналисты еще некоторое время будут "жить", потому что они создают контент. Но с другой стороны, роботы-поэты – уже хорошо пишут стихи, робот-юрист выигрывает больше дел, чем обычный специалист. Но пока еще роботы не творят новое – они компилируют. Но мы ожидаем от искусственного интеллекта как раз то, что он сможет – создавать новое, производить контент. Когда он начнет создавать контент, то проблемы возникнут у журналистов и маркетологов. Фермер условно станет программистом, потому что все будет автоматизированным. Технологии станут такими, что фактически комбайн будет работать самостоятельно. Европейские страны намерены избавиться от бензиновых машин до 2035 года. А где электромобиль – там автопилот. В ближайшие 20 лет мы ничем не будем отличаться от Европы, потому что окажемся в том же контексте. В течение ближайших пяти лет мы еще будем существенно отставать. Молодым людям сейчас нужно учиться в первую очередь человеческим технологиям: критическому мышлению, креативности. Это главные смыслы и навыки. И становиться узким специалистом. Фактически осваивать физику, биологию, искать стыки между разными дисциплинами – это тоже креатив. Профессия банкиров – это на ближайшие 10 лет. После банки станут не нужны, потому что есть PayPal, blockchain, позволяющий обойтись без них.