На строительстве Ростов-Арены с нами обращались, как со скотом

То, что украинцы-заробитчане в России исчезают, стало известно не сегодня. О том, что они становятся фактически заложниками, которые могут попасть за решетку, известно и дипломатам, и правоохранительным структурам. Укринформ еще в прошлом году со ссылкой на экспертов рассказывал, что тысячи украинцев сидят в российских тюрьмах. Рекрутские пункты россиян стоят на вокзалах, офицеры ФСБ вербуют людей, на границе подбрасывают наркотики, а потом ставят условие: или уезжай «бить хохлов» на Донбасс, или занимайся ремонтными работами.

Задержание активиста Гриба, заявления чиновников лишь подтверждают и актуализируют сказанное. Недавно нам удалось встретиться с мужчиной, он родом из Амвросиевки Донецкой области, который полгода работал на строительстве «Ростов-Арены», грандиозного сооружения – спортивного стадиона на 45 тыс. мест для Чемпионата мира по футболу, который должен пройти в России в 2018 году.

Поведение, произношение, детали и собственно то, как к нам попал Александр, не ставило под сомнение его историю. Но он категорически отказывался фотографироваться, потому что боялся за свою жизнь и жизнь семьи. Впрочем, несмотря на анонимность, мы решили напечатать интервью с ним. Просто считаем, что эти данные должны дойти до сведения семей заробитчан, которые работают в России. И когда они будут принимать решение относительно продолжения сотрудничества с Россией, чтобы четко взвешивали личные риски и задавались вопросом: стоит или не стоит овчинка выделки? Во время подготовки интервью мы вынуждены были вычеркнуть прямые цитаты прорабов-россиян, поскольку разговаривают они в основном на языке «мата».

— Александр, как вы попали в Россию, именно на этот объект?

— У меня не было работы. Мы живем в Амвросиевке. Поехал туда в январе, в июле вернулся. Вернулся, потому что не платили. Обещали зарплату 35 тысяч рублей (примерно 610 долл. США), по факту платили вдвое меньшую, которую приходилось выбивать. Выбивали со скандалами, возмущениями. Буквально выжимал зарплату. Причем задержки начались уже буквально со второго месяца работы. Там мы жили в общежитии. Это просто какое-то «недоробло», дверь в комнату можно было выбить пальцем. Выезжали в семь, приезжали поздно. Работали в будущих раздевалках, душевых для футболистов. Стены шпаклевали, грунтовали, цемент носили. Переносили арматуру, выносили мусор – подсобные работы.

— А как вы нашли эту работу?

— Ну, я искал по Интернету. Объявлений о работе в России много. Я выбрал то, где не нужно было туда звонить, а указывалась только електронка. Я создал ящик и написал, а ответили мне очень быстро. На следующее утро я уже имел подтверждение предложения: «Конечно, приезжайте, люди нужны». Я занял деньги у родителей и поехал. Приехал, нашел в Ростове адрес, там сидели люди, которые тоже ждали. Мы подписали документ, соглашение, работаем добровольно. Нас автобусом повезли селиться. Недалеко от Ростова был поселок Красный Сад.

Мы жили втроем, россияне с нами разговаривали преимущественно матом. Я простой человек, но столько «мата» даже по пьянке от грузчиков цементного завода в Амвросиевке не слышал. Они считали, что мы работаем задешево, снижая им цену. Причем никто не жалел, что ты с Донбасса, война. «Какого х… вы приперлись? Съе..ай в свою Дэнээрию, на свою Украину», – говорят.

— Александр, не так давно российские медиа написали, что новый стадион в Ростове-на-Дону не выдержал дождя. Фотоснимки, на которых запечатлены мокрые потоки и лужи на полу, появились в социальных сетях. Вы что-то об этом знаете?

— Это правда. После больших дождей там в раздевалках протекают стены. Нас заставляли сушить их. Несколько дней летом мы калориферы ставили, обогреватели. Очень воняло сыростью, все было влажным. А это же новая постройка.

И не удивительно. Я не сомневаюсь, что там воруют, как в советские времена. Я видел много раз, как в конце рабочего дня пару раз заезжала «Газель» и загружала стройматериалы. Когда кто-то спросил – куда вы едете – нам ответили: не ваше дело, вам не за то платят, чтобы вы вопросы задавали. Это происходило каждый вечер.

— Российские медиа сообщали, что на российских объектах Чемпионата мира часто гибнут люди. Журналисты РФ написали, что пятеро людей погибли на строительстве стадиона в Петербурге. На «Волгоград-Арене» весной 2016 года на стадионе рухнуло перекрытие второго этажа, не выдержав веса бетона. Тогда обошлось без пострадавших, но месяцем ранее при демонтаже щитовой опалубки упал сам щит, и 21-летний строитель получил переломы костей таза. Одного рабочего привалило настилом на Ростов-Арене, погибали люди на Зенит-Арене, Волгоград-Арене. В 2015 году на «Волгоград-Арене» обвалилась восьмиметровая металлоконструкция вместе с людьми, которые серьезно пострадали.

Всего правозащитники насчитали 17 жертв, которые погибли на строительстве объектов предстоящего Чемпионата. Другие говорят, что травмы и увечья – это много десятков людей. Ваши впечатления подтверждают это?

— Поверить в это я могу легко. Потому что нам, например, даже не выдавали каски. Мы были без жилетов. Один из наших рабочих сорвался, получил травму ноги. Долго ругался с прорабом, требовал денег на компенсацию. Ему заплатили за лечение, и больше я его не видел.

— Также медиа писали, что все строительные объекты созданы руками нелегалов, об их рабском труде и несоблюдении стандартов. Как получилось, что одна плита упала, что обвалилась восьмиметровая металлоконструкция вместе с людьми? Как получалось, что люди работают без страховок?

— Да там все нарушается! Люди ходят, как босота.

— А как вы решили ехать обратно?

— Все, что я запомнил – с нами обращались как со скотом, я вкалывал без денег, а моя семья месяцами ждала мои переводы. Ну, денег не давали. Я понял, что надо оттуда уезжать. Смылся с работы раньше, потому что не отпускали. Я ехал сначала на маршрутке, потом такси до Красного Сада, потом попросил такси подождать, и он отвез меня обратно в Ростов. Там я ночь ждал маршрутку, а когда пересекли границу, то я почувствовал дикое облегчение.