Пошла воевать, потому что не хотела, чтобы эта война расползлась по всей Украине

Фото Алены Николаевич

С лучницей Екатериной Михайловой – единственной женщиной в сборной украинских "непокоренных" – я познакомилась после возвращения спортсменов из Канады. Львовскую «великолепную пятерку» приветствовали руководители области, участники детского танцевального ансамбля «Цьомочки» и все, кого не оставил равнодушным их гражданский и спортивный подвиг.

Ведь за плечами у каждого члена национальной команды – участие в АТО, тяжелые ранения и блестящая победа на "Играх непокоренных", где украинская команда завоевала 14 медалей. Катя скромно стояла позади своих товарищей, хотя принесла Украине серебро в командном зачете среди начинающих. Не верилось, что эта невысокая девушка прошла через Майдан и АТО, где выносила из-под обстрелов бойцов и спасала их жизни, а кроме того, была членом боевой группы, воевала наравне с мужчинами. С этого и началась наша беседа.

— Катя, Майдан и АТО стали для их участников, и в конце концов, для всех нас, чертой, которая разделила жизнь на «до» и «после». Какой была ваша жизнь «до»?

— До Майдана и до войны я жила в Луцке. У нас был свой исторический клуб, мы стреляли из лука, были единомышленники, дети приходили, занимались и взрослые, была точка в Замке Любарта, куда туристы приезжали пострелять из традиционного лука, проводили турниры лучников, на которые приезжали друзья из Белоруссии, России. Вот так и жили.

— А где работали, кто вы по профессии?

— Я экономист по специальности, но попробуй у нас найти работу, не имея опыта. Зато увлечение приносило небольшие деньги, которых хватало на жизнь.

— Сколько вам было лет, когда начался Майдан?

— Сейчас 29, тогда было 26.

— Решение поехать на Майдан было спонтанным?

— Мы думали ехать туда еще с самого начала, но сдерживало то, что у нас есть клуб, дети ходят тренироваться, все бросить было непросто. Но позвонили друзья и сказали, что их избили 11 декабря, тогда уже долго не думали, собрали вещи первой необходимости и уехали в Киев.

— Майдан стал своеобразным индикатором, который освещал и темные, и светлые стороны. С чем вам пришлось там встретиться?

— Когда я приехала на Майдан – 13 декабря, то у меня было впечатление, что там собрались лучшие люди Украины. Очень много было позитивных людей. В первый же день познакомилась с Сергеем Нигояном (Герой Небесной Сотни – погиб 22 января 2014 года. – Ред. ). Очень простой парень был. Мы поговорили как земляки: я четыре года жила в Днипре. Поговорили о городе, нашли общие темы, подружились. Еще виделись на Новый год и после встречались периодически, как и все на Майдане, пересекались друг с другом. Познакомилась еще со многими людьми.

— Чем занимались на Майдане?

— Подружка, с которой я приехала туда, предложила остаться во Второй сотне. Тогда сотни как раз формировались, и мы вошли в эту группу, а также работали медиками. В сотне находились круглосуточно, а еще выходили на патрулирование. Майдан был разделен и на медсотни. Иногда приходилось не только в своем квадрате дежурить: медиков не хватало. А когда начались страшные события, тогда, конечно, уже все были в эпицентре. Было много раненых, нужно было оказывать помощь.

— Как вы стали медиком?

— Учась в университете, окончила курсы. Но до Майдана я боялась крови. Могла палец порезать и потерять сознание. Майдан все изменил. Это был такой стресс-тест. У нас один побратим поранился, отрабатывая тактику сдерживания «беркутов». Щиты ставили один поверх другого. И получилось так, что щит соскочил и рассек ему бровь. Ранка небольшая, а крови – море. Он заходит – пол-лица залито кровью. В первое мгновение я думала, что упаду. Но ничего, пришла в себя, перевязала его. И с того момента поняла, что крови я уже не боюсь.

— Катя, вам пришлось видеть смерть своих друзей, в том числе и Сергея Нигояна. Как вы прошли через это?

— Я тогда зашла на Грушевского и увидела Сергея. Он уже лежал накрытый, но я узнала его, а Жизневского тогда еще откачивали, но шансов у него не было. Медики, кто реанимировал его, а там были врачи со всей Украины – высокие профессионалы, после того перестали ходить на Майдан – такой психологический шок пережили. Это очень тяжело морально. Я себя убеждала, что это война, здесь эмоции излишни, надо с холодной головой оказывать помощь, говорила себе: «Поплачешь потом», иначе могло «сорвать крышу».

— Довелось видеть «темные стороны» Майдана, кроме противостояния, конечно?

— Темные проявились уже после завершения Майдана. Некоторые люди показали себя не с той хорошей стороны, какими были на Майдане, некоторые пошли в политику и забыли о том, что обещали не бросать собратьев, помогать им. Когда ребята с насущной необходимости обратились к ним за помощью, услышали отказ – и все. А в принципе, было очень много позитива, который нивелировал что-то недостойное.

Мы как медики оказывали помощь всем. Помню, к нам титушки приходили, – мы и их подлечивали. Потому что всякие ситуации бывают: они напали, получили по ушам, а что с ними делать, им тоже оказать помощь надо. Более неприятное увидела уже на войне. Но было и много хорошего, потому что мое подразделение было сплоченным: мы знали, за чем мы пришли, и мы пришли именно воевать. Поэтому для низменных поступков места не было.

— За чем пошли на войну?

— Я пришла защищать свою землю. И для этого искала себе батальон, где ко мне будут относиться, как к бойцу, а не как к женщине. Мне надо было защищать свою землю, потому что мама жила в Запорожье, а я не хотела, чтобы там началось то, что в Донецке и Луганске, чтобы война расползлась по всей Украине.

— Вы родом из Запорожья?

— Я с Днипровщины, но в 20 лет уехала из дома в самостоятельную жизнь. Здесь мне нравится больше. А в Запорожье я еще и не могу жить, потому что после Майдана имею обожженные легкие, долго болела, и сейчас приходится жить с баллончиком, потому что одышка напоминает о себе.

— Ожоги получили от пожара в Доме профсоюзов?

— Нет, от гранат с газом, которые взрывали беркутовцы. Поскольку я работала в эпицентре событий, то мне неплохо досталось ( смеется ). Сначала пробовала в противогазе работать, но так люди меня не слышали, а мне был нужен контакт, поэтому я сняла противогаз.

— Вы имеете статус участника боевых действий?

— Да, в батальоне «Айдар» я несколько месяцев была добровольцем, а потом нас начали оформлять, и я уже служил по мобилизации.

— С чем самым страшным вам пришлось столкнуться на войне?

— Психологически было очень тяжело. Война показывает, человек ты или скотина. Были и такие. И это неприятно. Их правда, потом жизнь наказала.

— В чем проявлялся «скотинизм»?

— Мародерство, например. На войне не бывает без этого, к сожалению. Не буду называть имен, но были такие и в нашем батальоне. Но было много нормальных людей, которые воевали и показали, что достойны называться украинским войском. Они пришли с Майдана и были достойными. Много людей погибли, много раненых… То есть за большинство краснеть не приходилось.

— На войне вы были медиком?

— Я была парамедиком, но кроме того, была в составе боевой группы. Выходила на передовую вместе со всеми и выполняла функции солдата, да еще с медицинским уклоном. Так же, как и Петр. Мы вместе с ним пошли в АТО и вместе были на всех операциях (Петр Сичко – муж Екатерины, после их тяжелых контузий и длительного лечения в декабре прошлого года они поженились. – Ред .).

— Кто-то из ваших боевых побратимов еще остался в АТО?

— Осталось мало, потому что наш взвод, когда разблокировали Луганский аэропорт, попал под такую «раздачу», что почти все бойцы были выведены из строя и поехали лечиться. Несколько ребят, правда, подписали контракт и до сих пор воюют, но большинство демобилизованы. Кто на инвалидности, кто-то нашел себе дело.

— Поддерживаете с ними связи? Как они адаптируются к мирной жизни?

— Поддерживаем. Меня ребята встречали после возвращения из Канады в аэропорту (большинство из однополчан живут теперь в Киеве). Потом вечером собрались на ветерано-пиццу, пообщались. Было очень приятно увидеться, хоть общение не прерывается, поддерживаем друг друга. Знаете, побратимы – это даже больше, чем родственники, ведь мы прошли ад войны, видели очень много беды, сплотились. И когда бывают какие-то награждения или другие мероприятия, на которые нас приглашают, стоим своей кучкой. У нас все знали, за чем мы пришли, поэтому мы были сильной командой. Хоть и непростой: у большинства – высшее образование. Было даже два академика. А те, кто до войны получил не высшее образование, получает его после демобилизации. Но перед пулями и «градами» – все равны. Поэтому мы остались почти семьей.

— Как прошла адаптация к мирной жизни у вас?

— Психологического стресса у меня не было. Я убеждала себя, что я сильная, поэтому пошла на войну. Слабые люди не могут воевать: что парни, что мужчины, что женщины. Не могут воевать – и все. Я психологически была подготовлена, что вернусь в мирную жизнь, а тут кто-то отдыхает или развлекается. Поэтому легко все восприняла – тем более, что у меня есть поддержка Петра, поэтому все спокойно.

— Психологи утверждают, что люди, которые прошли войну, потом требуют постоянных выбросов адреналина. Не этим ли обусловлен ваш «поход» в большой спорт?

— Я с детства искала себе приключений на одно место, как говорила моя бабушка. Она у меня, кстати, тоже участник боевых действий – воевала во Вторую мировую. Дошла до Восточной Германии и там закончила свой фронтовой путь, начатый от Запорожья. Была связной. И дед был офицером, воевал в Одесской области, в Бессарабии. Но о нем я мало знаю, потому что умер, когда маме было 14 лет. А бабушке суждена была долгая жизнь – до 2011-го, когда я уже была взрослой.

— Как вы рискнули принять участие в "Играх непокоренных", ведь, по сути, были любителем в спорте?

— Я была в категории начинающих, поэтому особо не боялась. Все мы готовились больше чем полгода, поэтому нам было достаточно нормально. Да и компания такая собралась – лучшие ребята сплотились. Дима Сидорук – профессионал, я, Роман Панченко, Валера Рак, который живет в Киеве, Сергей Калитюк… Он не попал на Игры как участник, но Рома взял его как талисман, ведь они постоянно вместе. Я уже говорила, что фронтовое братство – это больше, чем семья.

— Какое самое большое впечатление вынесли вы про Игры и страну, где они проводились?

— Торонто – красивый город, приятные, доброжелательные люди. И когда с ними начинаешь общаться, они, даже не зная, что ты с Украины, что принимаешь участие в "Играх непокоренных", идут навстречу и готовы помочь во всем. Я, правда, не имела возможности много общаться – три вида соревнований требовали немало времени и для тренировок, и для выступлений.

— С диаспорой также встречались?

— На второй день после приезда. Тогда еще были наш президент и премьер-министр Канады. Правда, встреча была короткой, потому что перелет сказался. В частности, у меня травма головы, и мне было очень тяжело, я три дня отходила от дороги. Так же и другие.

А вообще Игры – это нечто невероятное. Я никогда до этого не участвовала в таких масштабных соревнованиях. Это уровень Олимпийских игр, но еще сильнее, потому что каждый спортсмен, который принимает участие, прошел сквозь травмы, победил свое тело, победил сам себя. Поэтому и девиз Игр – «Я духа своего капитан, властелин своей судьбы».

— Не напоминала о себе во время соревнований ваша контузия?

— Напоминала, и сейчас напоминает. Приходилось поддерживать себя медикаментозно, принимать обезболивающее. Очень сильно болела голова. Да и нормальную дозу витаминов принимала.

— Собираетесь и дальше заниматься большим спортом? Какие перспективы для себя обозначили?

— Прежде всего хочу отдохнуть, просто отоспаться. Но так понимаю, что сейчас не будет такой возможности, потому что в обладминистрации предложили заняться общением с другими ветеранами, для которых мы служим примером, что не надо опускать руки, а с чего-то начинать мирную жизнь. Уже завтра поедем в районный Николаев, встретимся с бывшими АТО-шниками. Может, кого-то вдохновим тоже заняться спортом. Есть такая идея, чтобы для ветеранов спорт был бесплатным – как один из видов реабилитации. А кто знает, может, несколько человек послушают нас и подумают: а почему и я не смогу принять участие в "Играх непокоренных"? Украина себя хорошо зарекомендовала, поэтому на следующий год нас пригласят и в Сидней. Принц Гарри очень восхищался нашей командой, он был невероятно поражен, что такая маленькая команда – всего 15 человек – завоевала 14 медалей.

— Кэт-кафе, в котором мы сейчас, – ваша собственность?

— Нет, здесь работает барменом только мой муж. А я прихожу сюда, чтобы поиграть с пушистиками и немножко расслабиться. Но идея такого заведения – просто замечательная. Я своим побратимам тоже рекомендую приходить сюда на «реабилитацию», кошки для этого очень подходят. У каждой свой характер, свои манеры, каждая – неповторимая личность. Если ты не имеешь возможности держать дома животное, – как мы, например, арендуем жилье и поэтому не можем завести домашнего любимца – то могу сюда прийти, отдохнуть душой. Кстати, в Торонто есть служба «Сервис-дог» – собак специально обучают для общения, для реабилитации раненых ветеранов. Для них подбирают животных с совместимыми характерами, и они служат сопровождением. Человек имеет право зайти с собакой в любое заведение, поскольку это животное – его поддержка и помощь. И это не только для слепых, а для людей с посттравматическим синдромом, чтобы они не замыкались в себе, а имели друга для общения.

— Вы не задумывались над тем, чтобы позаимствовать эту идею?

— Идея замечательная, но все упирается в финансы. А пока будем продолжать заниматься спортом, нам обещали луки, будем выходить на другой уровень. Думаю, что наша команда не развалится и будем тренироваться все вместе.

…Спрашиваю у мужа Кати, который все это время обслуживал посетителей за барной стойкой, – не тяжело ли ему с такой волевой женой?

— Так же, как и ей с таким мужем, – полушутя-полусерьезно говорит в ответ. Как рассказала Екатерина, Петр в качестве сопровождающего был с ней в Канаде на "Играх непокоренных", поддерживал ее и на тренировках, и на соревнованиях, и в быту.

В АТО они также были вместе. Ушли воевать просто с Майдана. И ранения получили одинаковые, правда, с разницей в два месяца. Первой взрывная волна от танкового снаряда накрыла Катю. Это произошло во время спецоперации по разблокированию Луганского аэропорта. Тогда на адреналине она еще даже успела перевязать нескольких бойцов.

Справочно . "Игры непокоренных" – соревнования, организованные британским принцем Гарри для военных и ветеранов, получивших ранения при исполнении служебных обязанностей. Первые "Игры непокоренных" состоялись в 2014 году в Олимпийском парке королевы Елизаветы в Лондоне. Украина в этом году впервые приняла участие в этих соревнованиях. Всего на Игры было приглашено более 600 спортсменов из 16 стран, которые соревновались в 12 адаптивных видах спорта.