В тени социального протеста

Тезис о том, что Украину ожидает «жаркая политическая осень» широко обсуждался еще летом этого года, формируя политические установки многих насельников отечественного политикума, уже давно превратившегося в самостоятельное прото-сословие со своими социальными интересами. В то же время разговоры о возможной массовой протестной активности на начало октября пока остались разговорами и взаимные обвинения внутри правящего большинства в Раде выглядят лишь свистком, через который выходит пар внутриэлитных противоречий. Судя по повесткам взаимных претензий, звучащих в политических коммуникациях, складывается впечатление, что процессы политических трансформаций далеки от запросов миллионов жителей страны и развиваются по своей собственной логике в тени растущего протестного потенциала общества.

Спецификой политического мышления многих политических деятелей последнего времени стало то, что они представляют себя не действующими в исторических обстоятельствах социальными акторами, способными в какой-то мере отзываться своими действиями на исторический запрос общества, но понимают себя едва ли не единственными творцами политических процессов в стране и полноценными распорядителями будущего миллионов людей, образующих страну. Однако степень адекватности представлений политического класса страны о своем реальном месте и своей действительной роли в обществе всегда проявляется в практических результатах — периодических и все более глубоких политических кризисах. Чем глубже очередной кризис, тем более сильными ощущают себя те, кто побеждает в результате его разрешения и тем непримиримей становятся все стороны политического взаимодействия. Политики оказываются в положении людей, вызывающих процессы, с которыми затем не в состоянии справиться. В своем развитии кризисы оказываются для их авторов неуправляемыми, приводят к результатам, которые прямо противоречат изначальным намерениям их творцов, заставляют последних приспосабливаться к ним. Кризисы создаются самими же представителями правящего класса как часть политического спектакля и, по мере своего разворачивания, создают условия для активности новых социальных сил, которые вносят новые, собственные повестки жизни общества. Новые силы имеют как внешнюю в отношении социальной системы страны природу, так и внутреннюю, обусловленную жизненными потребностями различных общественных групп. Не только политики смотрят в народ, но и народ смотрит на политиков, реагируя своим поведением не столько на слова, сколько на реалии собственной жизни. В частности, возникают общественные настроения – горючий материал очередных политических потрясений.

Оценивая протестные настроения масс, их уровень и характер, следует исходить из их принципиально латентного, скрытого характера. Реальный масштаб и характер протестного потенциала общества проявляются в момент самого протестного действия масс. Как говорится, «не буди лихо, пока тихо». Но анализ этого потенциала возможен на основе рассмотрения факторов, которые их обуславливают:

– сложившееся экономическое положение различных групп, доступность населению условий жизнеобеспечения;

– сформировавшаяся социальная структура и свойственные ей социальные напряжения, которые являются предметами осмысления в индивидуальном и массовом сознании, а также основой запроса на политическую активность масс;

– институциональное обустройство политической жизни общества – «политический спектакль», который позволяет формировать и направлять политическое поведение масс, удерживать их внимание на политических событиях, партиях и фигурах;

– социально-психологическое самочувствие различных групп, набор социальных представлений и политических идей, усвоенных ими и актуально присутствующих в процессах массовой коммуникации;

– собственно сами события и настроения как феномен в массовом сознании, позволяющий переживать эти напряжения и связанные с ними проблемы определенным чувственно-эмоциональным и абстрактно-логическим образом. Специфика этих настроений обусловлена опытом и культурой восприятия политической жизни, сформированными у масс в процессе предыдущих политических протестов.

В данном материале остановимся на некоторых из этих факторов, сведения из которых можно почерпнуть из средств массовой информации и открытых публичных источников и попытаемся сделать некоторые выводы.

1. Объективные социально-экономические предпосылки протестного потенциала

Большинство населения живет из средств, зарабатываемых своим трудом и за счет пенсионного обеспечения.

Доходы Пенсионного фонда Украины за январь-август 2021 года составили 330,0 млрд гривен, расходы – 342,9 млрд гривен. Таким образом, дефицит средств фонда в сентябре 2021 достиг 12,9 млрд гривен. В Украине насчитывается 10,966 млн пенсионеров. Средний размер пенсии составил 3778 грн. Прожиточный минимум в Украине занижен, так как он не покрывает базовые потребности для жизни. Министерство социальной политики определяет ежемесячно фактический прожиточный минимум. В июле 2021 года фактический прожиточный минимум составлял 4 347 гривен (с учетом суммы обязательных платежей – 4 981 гривна).

Задолженности по зарплатам, по данным Госстата Украины, всего за месяц — с 1 июля по 1 августа, увеличились на 10,3%, до рекордных 3,96 млрд гривен. Если сравнивать с началом года, то зарплатные долги выросли почти на 52%. То есть более чем в 1,5 раза. Большую часть — свыше 3 млрд, или 75,8% от всей суммы, — задолжали работникам промпредприятий. Причем за месяц они нарастили долги на 11,7%, а если сравнивать с началом 2021 года — на 48,3%. Стремительно нарастают долги также в финансовой сфере и страховании. Сумма просрочки сравнительно небольшая (2,3 млн.), но динамика впечатляет — плюс 330% всего за месяц. В здравоохранении задолженности по зарплатам выросли почти на 30% — до 108,4 млн. Львиная часть задолженности сформировалась за счет Харьковской, Луганской, Днепропетровской, Донецкой областей и Киева, где традиционно сохраняется высокий удельный вес просрочки по зарплатам в промышленности.

За последний год в Украине существенно подорожали практически все продукты питания – при относительно стабильном курсе национальной валюты. Рост цен продолжается и на фоне осеннего урожая – что, вместе с ростом тарифов на услуги ЖКХ, может стать причиной социальных протестов.

Согласно данным финансово-экономического департамента Министерства аграрной политики Украины, по состоянию на 3 сентября 2021 года, отпускные цены производителей на продукты питания по различным категориям увеличились за год от 9% до 75%. По некоторым позициям продуктовой корзины этот рост называют катастрофическим.

В частности, выросли средние цены на продукты, которыми всегда славилась Украина — подсолнечное масло — на 70% (49,66 грн/кг), а на сахар – на 75% (22,09 грн/кг). Закупочные цены на пшеницу, несмотря на рекордный в этом году урожай зерновых, выросли в годовом измерении на 16%, а закупочные цены на кукурузу увеличились на 27%.

В то же время отпускные цены производителей на кукурузную крупу в среднем составляли 12,91 грн/кг (+24%), на пшенную крупу – 14,10 грн/кг (+ 13%), на гороховую крупу – 14,33 грн/кг (+20%), на ячменную крупу – 11,20 грн/кг (+31%).

Свежую капусту в среднем продавали по 5,15 грн/кг (+12%), свеклу – по 7,41 грн/кг (+ 49%), морковь – по 7,97 грн/кг (+ 23%). Отпускные цены производителей на мясо крупного рогатого скота выросли на 13% – до 108,15 грн/кг, на мясо свиней – на 5% (до 89,61 грн/кг). Цены на молоко высшего сорта достигли отметки 21,75 грн/кг (+14%), на сливочное масло – 174,12 грн/кг (+9%). При этом на осень прогнозируется дальнейшее подорожание, связанное с ростом стоимости энергоносителей.

Рост цен наблюдается сейчас во всем мире – и прежде всего в США. Его связывают с восстановлением экономики после отмены локдауна, что толкает вверх потребительский спрос и цены. Резкое увеличение цены на подсолнечное масло объясняют неурожаем сои в странах Латинской Америки и забастовками в Аргентине. Украина производит в год 6,4 миллиона тонн подсолнечного масла, при емкости внутреннего рынка всего в 500 тыс. тонн. Однако экспортеры предпочитают реализовать на мировом рынке буквально всё, не интересуясь потребностями самих украинцев. А при попытках ограничить рост цен экспортеры грозят продать на внешнем рынке еще больше масла – после чего Украине придется уже импортировать эту же продукцию с соответствующими наценками. Как следствие, в самой бедной стране континента продукты питания стоят дороже, чем в Праге или Берлине. При этом население знает об этом не из сообщений СМИ, а из собственного опыта – миллионы граждан работают в Европе и поддерживают связь со своими семьями.

Рост цен на продукты питания обусловлен тем, что украинское государство не контролирует действия аграрных монополистов, а незащищенный внутренний рынок полностью зависит от внешней конъюнктуры.

Сахар стоит в Украине на 30% дороже, чем на мировых рынках – хотя страна традиционно является одним из основных его производителей. Ассоциация производителей пищевых продуктов обратилась к президенту Украины из-за «угрожающей ситуации на рынке сахара», отмечая, что цены на сахар в Украине «почти вдвое выше, чем на Лондонской бирже». Руководитель парламентского Комитета по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Даниил Гетманцев указывает на то, что украинский сахар является самым дорогим на европейском континенте, объясняя это результатом сговора монополистов с целью получения дополнительных прибылей.

«Как человек, который может читать цифры, я могу говорить о том, что есть некие признаки определенного заговора, придерживания товара с целью получения дополнительных заработков», – заявил Гетманцев. Хотя очевидно, что такое поведение монополистов является прямым следствием дерегуляции рынка и экономической политики президента.

Дорожает еще один критический важный продукт — картофель. Из-за частых ливней на корню сгнила значительная часть его урожая. Уцелевший низкокачественный картофель, который раньше обычно шел на крахмал или на корм скоту, сейчас пускают в продажу по завышенным ценам. В 2019-2020 годах картофель импортировали из Белоруссии, но ухудшение отношений с этой страной грозит оставить Украину без картофеля.

Рост цен на зерновые толкает вверх цены на мясо, поскольку зерновые используются для откорма скота и птицы. Молочная отрасль в Украине продолжает падать, и в результате происходит массовая фальсификация молочной продукции – за счет использования пальмового масла и других компонентов. Дефицит молока и зависимость от импорта приводят к росту цен на молочную продукцию. На подорожание продовольствия также влияет рост цен на топливо, газ, электроэнергию».

Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) обнародовал неутешительные данные количестве голодающих и недоедающих людей в разных странах мира. Согласно этой статистике, нехватку еды испытывают 9,8 миллиона украинцев – то есть почти каждый четвертый житель страны. А по абсолютным показателям в Украине больше всего голодающих и недоедающих среди всех стран Европы. Согласно данных статистики: статистический 1,1 миллиона украинцев испытывают сегодня острую нехватку еды — голод реально испытывают более миллиона жителей Украины. В сравнении с данными прошлогоднего исследования ООН их количество возросло сразу на 200 тысяч человек. А минимальный набор продуктов, предназначенный сугубо для выживания, составляет 35,7% минимальной зарплаты украинского гражданина – что является одним из худших показателей в мире.

Несмотря на обещание Президента снизить коммунальные платежи минимум в два раза, они выросли. По данным Госстата за год, с 2020г., стоимость газа для населения увеличилась на 96,1%. За электроэнергию гражданам приходится платить на 36,6% больше, чем год назад. Тарифы на отопление и горячую воду увеличились на 13,9%. Тарифы на водоснабжение выросли на 11,8%; За водоотвод нужно платить на 18,6% больше; Квартплата (содержание жилья и придомовых территорий) подорожала на 3,2%; По состоянию на конец июля 2021 года долги населения за коммунальные услуги составили 64,4 миллиарда гривен. При этом в июле украинцы заплатили за коммуналку даже больше, чем было указано в платежках: 12,4 миллиарда гривен (117,3% — в счет погашения долга предыдущих периодов — начисленных за этот период сумм).

После начала отопительного сезона по оценкам экономистов платежки станут больше в среднем на 35-50% по сравнению с прошлым годом.

О росте ощущения кризисных процессов массовым сознанием свидетельствует финансовое поведение. Несмотря на стремительный рост безналичных оплат и переводов с карты на карту, люди стали активнее снимать накопления с депозитов и чаще хранить деньги дома. Это кажется не совсем разумным поведением, ведь банковский депозит дает хотя бы минимальный доход, но таковы массовые тенденции поведения. (Управляющий Банка Англии Эндрю Бейли назвал этот феномен «парадоксом банкнот».). По словам главы Нацбанка, общий точный объем денег у населения оценивается в 594 млрд грн, 4 млрд из них приходятся на монеты, которых в обращении 13,8 млрд единиц. Остальные 590 млрд грн приходятся на 2,9 млрд единиц банкнот.

НБУ не комментирует нынешний рост объемов «налички», но можно найти пояснения в инфляционном отчете Нацбанка Украины по итогам 2020 года: «Повышенный спрос на ликвидные активы является типичной реакцией населения в периоды кризисов и роста неопределенности. Стремительное увеличение наличности в 2020 году наблюдалось в большинстве стран мира, и Украина не стала исключением. Так, отношение наличности к ВВП в Польше выросло до 13,8%, Чехии — до 12,6%, России — до 12,5%, Украине — до 13,3%».

В рамках сложившейся государственной политики цены на продукты и коммунальные услуги будут расти и дальше. Протесты в той или ной форме неизбежны, этому способствует и состояние общественного сознания.

2. Субъективная составляющая протестного потенциала

Данные социологических исследований непосредственно не позволяют оценить протестный потенциал – поскольку массовое сознание до начала протестных событий склонно удерживать стабильную перспективу общественной жизни. Люди не знают, как они будут себя вести, оказавшись в критической ситуации. Сам факт начала протестной активности изменяет установки массового сознания, однако готовность к уличным акциям можно оценивать по косвенным показателям, которые проявляют отношение к идеологическим формулам легитимации правящего режима. Показатели нелегитимности — это уровень скепсиса в отношении процедур политического волеизъявления таких, как выборы, рост недоверия к государственным институтам, готовность отрицать подаваемые от лица власти политические стереотипы.

По данным исследования «Два года президентства В,Зеленского. Как народ оценивает власть?» кампании «СОЦИС» 8-12 мая 2021 г. 67,1% считают, что события в стране развиваются в неправильном направлении, в июле – 65,6%,

Ответы на вопрос «Какое из зачитанных мною выражений наиболее соответствует ситуации, которая сложилась в стране?» показывают рост ощущения нетерпимости к сложившемуся положению летом этого года. В мае — 14,4% – «все не так плохо и жить можно», в июле – 11,0%, 43,3% — «жить тяжело, но можно терпеть», в июле – 31,9%; 40,4% «терпеть теперешнее положение просто невозможно,- в июле 46,6%».

Более половины опрошенных указывают на ухудшение своего положения. Изменения своего положения за последние два года респонденты оценили следующим образом: 7,8% — улучшилось, 36,4% — не изменилось, 54,2% — ухудшилось, а перспективу ближайшего года видят следующим образом: 18,7% — ухудшится, 46,1% — никаких изменений не произойдет, 23,4% — более-менее наладится, 24% — не знают

В мае 72,6% переживают негативные ощущения по поводу действующей власти (из них 44,8% — разочарование), 31,3% — позитивные, 12% — не знают какие. — в июне 2021г. – негативные ощущения 88,6% (42,3% — разочарование) 40,4% — позитивные. Происходит поляризация настроений. 57,1% оценивают власть как некомпетентную и дилетантскую, 16,3% как популистскую и 12,1% как компетентную.

О уровне недоверия к политическим институтам говорит, тот факт, что лишь 10,5% украинцев убеждены, что имеют равные шансы на справедливость в суде независимо от своего статуса или финансов. Зато, почти 80% считают, что в суде выигрывает богаче или влиятельная сторона. Об этом свидетельствуют данные опроса, проведенного 14-19 мая Фонд «Демократические инициативы» и Центром Разумкова по заказу Фонда DEJURE с 14 по 19 мая 2021 года. 11,2%, (около 4,5 млн.) граждан за последние два года могли обратиться в суд за защитой своих прав, однако решили этого избежать. Граждане не обращаются в суд, поскольку считают, что шанс получить справедливое решение очень низкий. 42,7% опрошенных не обращаются в суд, поскольку не верят в возможность получить справедливое и законное решение. Еще 41,2% убеждены, что решение вопроса в суде займет много времени, а 42,3% — много денег. Украинским судам доверяет лишь 1,7% граждан Украины.

Отношение к существующим процедурам политического общения характеризуется данными исследования Центра Разумкова и Демократических инициатив им. И. Кучерива от 29.07-4.08. 21г. Лишь чуть более половины — 53% опрошенных убеждены, что в Украине люди могут свободно выражать свои политические взгляды. Пятая часть опрошенных так не считает. Трудно ответить на этот вопрос — 22% респондентов. При этом на Западе страны респонденты наиболее оптимистичные относительно свободы политических высказываний, тогда как на Востоке 30% респондентов считают, что свободно выражать свои политические взгляды в Украине проблематично. Это говорит о значительно большем протестном потенциале в восточных регионах страны.

Протестный потенциал можно оценивать также и по тому, насколько открыто высказывают свое противоречащее официальной государственной установке мнение в процессе социологических опросов. Подобные «настроения фронды» в отношении господствующего идеологического дискурса готовы высказывать от 10% до 22% опрошенных. Этот показатель говорит о том, что протестные настроения – системная черта политического общения, а не «остаточное явление».

Например, среди украинцев преобладает в общем негативное отношение к Сталину (38% относится к нему с неприязнью, страхом или ненавистью), а также равнодушное отношение (34%). Однако положительно воспринимают фигуру Сталина — 18% украинцев, которые утверждают, что относятся к этой фигуре с уважением, симпатией или увлечением. При этом, несмотря на то, что 40% опрошенных граждан «не согласны с суждением», что Сталин был великим вождем, 34% опрошенных «и согласны, и не согласны» одновременно, а 16% согласны с таким суждением.

По данным проведенного 8- 9 июня 2021 КМИСом опроса общественного мнения о геополитической ориентации, большинстве, жители Украины настроены против вступления Украины в Таможенный Cоюз. При этом если бы референдум по вопросу, вступать ли Украине в Таможенный Cоюз проводился в июне 2021, против готовы голосовать всего 45%, при том, что 33 % — не определились, или не стали бы участвовать в таком референдуме. За вступление Украины в Таможенный Cоюз на седьмом году «войны с Россией» и господства в СМИ «парадигмы войны», 22% опрошенных высказывают позицию, что они голосовали бы за вступление в Таможенный Союз. При этом поцент готовых проголосовать за вступление Украины в Таможенный Cоюз по сравнению с предыдущим опросом 2019 не изменился. Вступление Украины в Таможенный Союз в несколько большей степени поддерживают жители восточных и южных областей: в западном регионе за вступление в Таможенный Союз проголосовали бы 8% населения, центральном — 18%, южном — 33%, восточном — 41%.

Кроме вопроса относительно возможных действий в случае референдумов по вступлению в Европейский Союз и Таможенный Cоюз, респондентов просили ответить, какое направление внешней политики они вообще считают более желанным для Украины. По результатам опроса, желанным направлением внешней политики, по мнению большинства, является присоединение Украины к ЕС (51%). Альтернативный государственным стратегиям курс на присоединение к Таможенному Cоюзу России, Беларуси, Казахстана, Киргизии и Армении считают желательным 12% жителей Украины. Значительная часть (28%) придерживаются мнения, что Украина должна развиваться независимо, не входя ни к одному из этих объединений.

Нет регионального единства по вопросу вступления в НАТО – в наибольшей степени вступление в НАТО поддерживают жители западных и центральных областей: в западном регионе за вступление в НАТО проголосовали бы 66%, в центральном регионе — 53%. В южных областях вступление в НАТО поддерживают 34%, против — 35%. На Востоке большинство (47%) выступают против вступления Украины в НАТО, 25% — за.

Подобные данные подтверждают тезис о том, что в рамках действующего политического курса протестный потенциал восточных областей на порядки выше, чем западных.

Протестный потенциал можно оценивать и от обратного – по тому, в какой степени действующая политическая система способна выразить и трансформировать в систему политических требований социальные интересы различных групп населения.

Масса социальных интересов, не включенная либо вытесненная по идеологическим причинам из процессов политической коммуникации, представляет собой потенциал протестной активности – вне зависимости от того, насколько эти интересы в данных политических условиях осознаются.

Количественно эту массу выразить сложно, однако, например, по данным Опроса, проведенного Фондом «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива совместно с Киевским международным институтом социологии с 1 по 7 июня 2021 года, уровень доверия политическим партиям не превышает 20%. И это, в сравнении с другими исследованиями, достаточно большая цифра.

Основные причины недоверия к политическим партиям: невыполнение предвыборных обещаний (56%), коррумпированность партий (41%) и зависимость от олигархов (31%). При этом респонденты практически не говорят о проблемах доступности политических партий, их несистемной деятельности и нехватки четкой структуры партии и принятия решений. Отсутствие такого интереса говорит об отчужденности сферы партийной жизни от жизненного мира респондентов. По их мнению, существующим в Украине политическим партиям больше всего не хватает умения и желания защищать интересы простых людей (43%) и умение решать конкретные проблемы, волнующие простых граждан (34%). Также партиям не хватает независимости от олигархов (30%) и прозрачности и подотчетности перед обществом (24,5%). Только 8% респондентов считают, что партиям не хватает достаточного финансирования их деятельности.

Лишь чуть более трети опрошенных считают, что в Украине есть политическая сила, которая представляет их интересы. При этом молодежь более отчуждена от процесса политической жизни в формате партийной активности, представители этой категории значительно реже видят такие партии. Респонденты старшего возраста чаще отвечают утвердительно. Среди избирателей политических партий, наиболее оптимистичные относительно представления их интересов является избиратели «ОПЗЖ» — почти 68% считают, что в Украине есть политическая сила, которая отстаивает их интересы. Среди избирателей «ЕС» таких 54%, «Батькивщина» — 48,5%. Среди избирателей «Слуги народа» таких только 37,5%. Но это уже характеристики «ядерного электората».

По данным общенационального исследования, проведённого Фондом «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива совместно с социологической службой Центра Разумкова с 29 июля по 4 августа 2021, в дихотомии стабильность — отстаивание своих прав, среди украинцев нет единой позиции. На вопрос о том, что лучше: терпеть материальные трудности ради сохранения в стране порядка, мира и спокойствия или в случае значительного ухудшения условий жизни выходить на улицу с протестом, 39% ответили, что нужно соблюдать порядок, мир и согласие, а 42,5% — что нужно активно протестовать против значительного ухудшения условий жизни. Еще 18,5% не определились с ответом.

По мнению опрошенных, вера в лучшее будущее чаще всего объединяет людей в украинском обществе (36%). Силу этого фактора можно подчеркнуть тем, что второе место среди объединительных факторов занимают совместные трудности жизни (29,5%). Важными также являются семейные и дружеские чувства (27%), патриотические чувства (25,5%), а также недовольство властью (22%) и стремление совместно преодолевать трудности жизни (22%). Лишь 8% отметили, что украинцев ничего вообще не объединяет.

По данным опроса наиболее оптимистично настроены жители западных регионов Украины. 36% опрошенных из западных областей оценили текущую политическую ситуацию как спокойную и 5,5% как благополучную. В то же время треть респондентов в центральных (33%) и восточных (31%) областях считает текущую ситуацию критической или взрывной.

По данным исследований в летне-осенний период 2021г. абсолютное большинство украинцев (до 78%), отрицательно оценивали текущую политическую ситуацию в Украине. Наиболее критические настроения царят среди старшего населения. Больше всего ожидают протестов в центральных регионах, а меньше всего на юге. На фоне значительного недовольства политической ситуацией, относительно небольшая часть (28%) граждан ожидает массовых протестов или выступлений в своих населенных пунктах. При этом самая высокая готовность участвовать в протестах — на западе страны, а самая низкая — на юге. Респонденты, которые больше всего ожидают протестов, наиболее готовы принять в них участие.

ВЫВОДЫ

1. В массовых представлениях существуют три вида представлений о возможных протестных активностях:

– массовый бунт, который стихийно «сносит» существующие политические порядки;

– возглавляемый политической силой управляемый политический переворот;

– инспирированная внешними силами, поддержанная изнутри страны революция.

Непосредственных субъективных предпосылок для реализации каждого из этих видов протеста в данный период нет, поскольку отсутствует четкая идеологическая повестка перемен и политические силы, направленные на их осуществление. Но социальные, экономические и политические предпосылки к протесту и массовые настроения имеют системный характер и широко распространены в обществе. Поэтому политическая жизнь в стране происходит «в тени» растущего потенциала протестной активности масс.

Политикум ориентирован на технологии выстраивания виртуальных образов «успешного движения в будущее», «борьбы с олигархами», «отстаивания национальных интересов в условиях войны и предательства со стороны партнеров». Технологии периодического «выпускания пара» в виде громких скандалов и политических представлений с использованием активистов не работают и не соответствуют характеру новой политической команды.

2. Исходя из данных открытых социологических исследований протестный потенциал можно разделить на три категории, которые могут последовательно включаться в процесс разворачивания протестной активности:

– непосредственно готовые к участию в протестных акциях в силу имеющихся установок – 12-20%

– потенциально готовы поддержать в силу осознаваемого ухудшения собственным положением – 40-50%

– могут быть вовлечены в протестную активность исходя из недовольства направленностью развития страны – 60-70%.

Этим группам свойственны различные способы видения собственной протестной активности:

– протест-отчаяние;

– протест-защита интересов;

– протест-надежда на будущее.

Такая специфика определяет идеологическую чувствительность различных потенциальных протестных групп к политическим проектам. Это может быть использовано для создания новых политических проектов, ориентированных на использование соответствующего потенциала протестной активности. Например, образы политических проектов, ориентированных на первую группу, могут соответствовать активности как «бунту», второй – «политическому перевороту», третьей – «революции». В целом динамика реализации протестной активности может выглядеть в массовом сознании как бунт, порождающий переворот, который завершается революцией.

3. Политическая жизнь страны превратилась в карнавал пиара и абсурда, которым увлеклась центральная власть, сужая свое внимание к социальным процессам, происходящим вне рамок, которые она готова и способна контролировать. Политическая клоунада все более скучная, шутки все более малосмешные, но они есть и заполняют собой каналы политической коммуникации, замещая интерес массового сознания к реально значимым политическим процессам, влияющим на положение и жизненные перспективы населения.

Все это объективно сужает возможности воздействия власти на многочисленные и разнообразные по интересам социальные группы, создает пространство для формирования региональных лакун политической жизни, которые контролируются местными элитами, объективно повышая статус последних в политической жизни страны. Это подталкивает к усилению фискальных и силовых средств контроля и управления за региональными процессами, уменьшает запрос на развитие местного самоуправления и его возможности. В таком пространстве могут формироваться протестные настроения анти-системного и внесистемного характера, поскольку центральная власть превращается для региональных элит в источник контроля и наказания, в то время, как сами они вынуждены решать проблемы местного населения в условиях сокращающихся ресурсов и нести за это прямую ответственность перед ними.

4. События вокруг закрытия оппозиционных каналов решением СНБО, демонстрируют, что демонтирована прежняя платформа публичной политики. Это подается в СМИ как новый порядок политических отношений в стране, в рамках которого будет формироваться её дальнейшая перспектива.

5. В массовом сознании происходит окончательный демонтаж социальных иллюзий периода «демократического транзита», дискредитирован механизм политического представительства социальных интересов и разрешения противоречий между ними. Это будет вызывать постановку и начало обсуждения новой политической гражданской стратегии, что раньше было монополизировано немногими действовавшими оппозиционными политиками. Прежние политические механизмы перестали выполнять свою роль.

6. Изменение социально-классовой структуры общества привело к тому, что прежние структуры политического сознания масс разрушены, возникает новая основа для социальных протестов. Эта новая политическая повестка будет оформляться и расширяться, формируя новые механизмы политической активности, к которым не приспособлена сложившаяся политическая система.

Новая сложность социальных и политических процессов, возникших в Украине за последние семь лет, не описывается прежними политическими и идеологическими конструктами. Поэтому происходит их закономерное отторжение массовым сознанием, на этом спекулируют «стенд-ап политики», продвигающие популистский тезис «всё просто». Примитивизация и предельное упрощение представлений о социальной реальности ведет к разрыву коммуникации и невозможности не только совместного обсуждения общественных проблем, но и восприятия одними социальными группами самого факта существования других групп, не говоря о содержании объективно обусловленных противоречий с их интересами.

Социально обусловленные различия политических позиций начинают описываться в категориях психиатрических отклонений или враждебной предвзятости по причине внешнего информационного влияния, «информационных спецопераций». Вслед за социальной шизофренией приходит социальная паранойя.

В пространстве политической коммуникации еще до 2014 года возникли раздельные коммуникативные среды, где говорят каждый о своем, а все вместе ни о чем. Вооруженный конфликт их укрепил и институциализировал. В такой ситуации общих проблем для сторон субъективно нет (они видят жизнь страны и сами проблемы диаметрально по-разному), но объективно проблемы только расширяются и умножаются – поскольку их разрешение предполагает совместное действие, которое оказывается по факту невозможным. При таком положении возможные региональные бунты и отсутствие центров концептуализации протеста в едином направлении открывают дорогу реальному внешнему влиянию. В таком случае протестная политическая активность масс будет реализовываться в логике реализации интересов субъектов, способных организовать энергию протеста.

7. Направленность социального протеста и политического протеста в Украине традиционно не совпадают. До последнего времени и тот и другой протесты осознаются в одной повестке «реформ», «трансформаций», понимаемых все более абстрактно и оторвано от реальных проблем жизнеобеспечения населения. Прежние, сформированные на этапе «демократического транзита» пост-УССР и закрепленные в законодательных нормах, формы политической активности масс наполняются новым социальным содержанием, которое диктуется изменившейся сословно-классовой структурой. Начинается поиск новой перспективы будущего страны вне концепта «демократического транзита».

8. На фоне протестных настроений «потребительского» толка, ориентированных на политические предпосылки распоряжения уже имеющимися ресурсами, на их перераспределение, формируется новый по социальному содержанию — «протест производителей». Он ориентирован на перспективы создания новых институтов, страны в целом как пространства производства ресурсов жизнеобеспечения. В частности, поэтому возрождается интерес к образу Украины как «индустриальной державы», что противоречит официальному курсу на «аграризацию» и провинциализацию Украины. Это несоответствие также становится фактором возникновения нового протестного потенциала, соответствующего уже не реакции на утрату ресурсов прошлого, но реакции на отсутствии перспективы будущего страны. Такая «ностальгия по будущему» может быть привлекательна для части молодого поколения.

9. В период пост-УССР собственно социальный протест масс не был выражен, он был составляющей и движущей силой протеста политического, который генерировался различными группами формировавшейся экономической и политической элиты. На новом этапе возникает повестка политического протеста масс, борющихся за свою новую перспективу с различными группами элит, которые используют государственную власть в собственных интересах, противоречащих жизненным интересам масс. В определенном смысле ранее собственно социального протеста не было, был политический протест, организованный борющимися между собой правящими группами становящегося господствующего класса. В новой ситуации, когда основным источником обеспечения государственного аппарата становятся уже не крупные промышленные корпорации, а население через фискальную систему, возникает новая линия социального противостояния — государство-индивид, Новая власть упорно добивается тотального контроля над доходами и расходами рядовых граждан, декларирование доходов и раскрытие банковской тайны в отношении физических лиц является одним из важнейших шагов для реализации на практике такого контроля. При этом целые категории государственных чиновников исключаются из этого процесса, что неизбежно будет воспринято как проявление нового классового неравенства. Государство, развивающее фискальное давление и контроль, война, тарифы – все это бьет непосредственно по индивиду и потому он сегодня растерян. Прежние формы протеста очевидно не эффективны в этой ситуации, а новые еще не выработаны. В политической жизни пауза и аномия, «верчение на месте». При этом возникла иллюзия у власти, что репрессивные меры привели к результату. Однако частью результатов перехода к новой политике стала новая повестка социального протеста, затрагивающая массы уже на витальном уровне.

10. Протестные настроения осенью 2021г. одни из самых больших в истории Украины. По мнению некоторых экспертов около 40-50% украинцев в той или иной форме готовы протестовать – выходить на митинги, демонстрации, выступать с какими-то забастовками, а 15-25% из них готовы чуть ли не с оружием в руках отстаивать «свою правду». При этом массовое сознание дезориентировано, нет лидеров и идей, которые протестные настроения могли бы превратить в реальное политическое действие, поскольку прежние политические активности («майданы», «ходы» «выборы») показали несоответствие провозглашавшихся целей и реально достигнутых результатов. (Особую роль в этом сыграли выборы В.Зеленского и его команды, в результате которых процессы, против которых протестовали избиратели, голосуя по принципу «против Порошенко» не только не изменили своей направленности, но даже стали более интенсивными.) Публичная политика дискредитирована и отчуждена от динамики формирования социальных интересов подавляющего большинства общественных групп и этот факт выражен в массовом сознании.

Это формирует значительный (40-60%) потенциал несистемного и контр-системного политического действия масс. Поэтому изменение социальной направленности политики и формирование новых механизмов политического вовлечения масс – критическая проблема дальнейшего существования системы политических институтов Украины. Поляризация общественных настроений не произошла только потому, что нет резонансных событий и нет актуальной повестки перемен. Люди не думают об этом реально. Запрос на перевыборы и смену политического курса велик и, если его сдерживать путем мистификаций и репрессий, может произойти «талибанизация» политического пространства — будет происходить тотальное отрицание политического проекта в целом, а не соперничество в его рамках. Возникнет новый театр политической активности, в котором сформируются новые силы, популярные среди оппозиционно настроенных групп с которыми публичная власть не сможет вступать во взаимодействие.

11. Непосредственно сейчас нет оснований говорить о высокой готовности украинцев к активному протесту – нет повестки и её носителей. Но, как свидетельствует отечественная и мировая история, всегда чрезвычайно сложно бывает теоретически предвидеть практические масштабы и проявления протестной мобилизации общества, а тем более конкретные сроки «взрыва» (особенно в случае появления каких-то форс-мажорных обстоятельств). Экономические же условия для протеста созрели и перезрели.

12. Растущие общественно-политические и социально-экономические проблемы могут стать вероятными триггерами протеста. Среди них можно выделить темы «газовой несправедливости», цинизма властной верхушки, внешнего управления и отсутствие практических шагов к миру. Отошла на второй план экологическая тематика, не говоря уже о навязываемых этно- и гендерно- ориентированных моделях протестной активности.

В «постреволюционный» (после 2014 года) период наиболее массовыми остаются социально-экономические протесты, однако они носят преимущественно мирный характер. Политически мотивированные выступления обычно менее численные, но более резонансные и деструктивные.

Основным фактором недовольства украинцев, способным создать условия для формирования широкой протестной среды, почти всегда была социальная несправедливость, а непосредственным поводом к радикальному протесту часто бывала отмена или сокращение традиционных прав и льгот либо лишение людей ожидаемых социальных перспектив. К этим факторам сегодня добавилась открытая демонстративная аморальность некоторых представителей политикума, постоянные военные обострения в Донбассе, необоснованная тарифная и карантинная политика, циничное обогащение властной верхушки на фоне падения уровня жизни большинства граждан, эксцессы при введении рынка земли.

13. Проблема справедливости состоит еще и в том, что в представлениях народа высшие политические лица страны должны нести личную ответственность не только за провальную реализацию плохой политики, но в первую очередь за то, что они предложили такую политику. Уйдя в отставку, они становятся «говорящими головами», это укрепляет настроения безответственности у пришедших им на смену политиков и разочарование граждан в политической жизни страны. Сегодня они вместе с самыми известными «ястребами» объясняют на ТВ, почему провал их политики был ошибкой кого угодно, но не их самих, что полученные плачевные результаты реализации этой политики обусловлены внутренним и внешним сопротивлением её целям, а не самими этими целями как таковыми. В такой ситуации следует уделять больше внимания поддержанию легитимности всех ветвей власти, задуматься о том, насколько доктрина «бескомпромиссной борьбы» с оппозиционными силами подходит для формирования устойчивой государственности в сложившихся социально-экономических условиях.

Виктор Щербина, доктор социологических наук, профессор, эксперт в Strategic Group Sofia

*Редакция может не разделять мнение автора материалов. Публикации подаются в авторской редакции.