Убытки от блокады Донбасса достигнут 1-2% ВВП

Блокада поставок угля…

Перекрытие поставок угля из Донбасса продемонстрировало, насколько чувствительными остаются украинцы к теме энергетической безопасности.

О путях преодоления последствий блокады и работу правительства по обеспечению бесперебойного прохождения предстоящего отопительного сезона, возможности проведения переговоров с Россией относительно закупки антрацитового угля, а также о рынке природного газа и формировании цены на газ для населения Укринформ побеседовал с вице-премьер-министром Владимиром Кистионом.

— О блокаде перемещения товаров, в частности, угля с временно оккупированных территорий Донбасса сказано много, но – посчитаны ли уже конкретные суммы убытков для украинской экономики?

— На самом деле, конкретную цифру будет довольно трудно посчитать. О ней можно говорить лишь после завершения блокады. Но, по нашим прогнозам, ориентировочно убытки от блокады передвижения грузов между контролируемой и неконтролируемой территорией достигнут пределов 1-2% от ВВП. Для примера, в прошлом году предприятия, которые работали согласно законов Украины, под юрисдикцией Украины, но де-факто расположены на неподконтрольной территории, заплатили только в государственный бюджет 35 млрд гривен налога. И это только те предприятия, которые производят соответствующее сырье. Но ведь есть еще предприятия, которые предоставляли услуги, обслуживали их, и которые также потеряют объемы заказов и финансовый ресурс.

Поэтому предугадать весь объем убытков очень трудно, но одно можно сказать — это очень серьезные последствия.

— Но как-то странно звучит: территорию мы не контролируем, а предприятия контролируем?..

— Да, там временно неподконтрольная территория, то есть не действуют законы Украины, но земля украинская, недра являются богатствами украинского народа, предприятия зарегистрированы согласно законов Украины, платят налоги в бюджет Украины, работники получают заработную плату в украинской гривне. Из этой заработной платы даже военный налог уплачивается!

Мы должны как правительство работать, в первую очередь, в пользу Украины и, если те материальные блага, которые производились, добывались на неподконтрольной территории, однако из недр нашего государства, приносили развитие украинской экономики, улучшали благосостояние украинцев, то, думаю, что здесь есть соответствующая мораль. Мы же должны работать на украинский народ и думать, как повысить уровень жизни украинского народа, как увеличить им заработную плату, пенсии, как обеспечить энергетическую безопасность нашего государства.

— Но ведь у нас де-факто третий год идет война, и перекрыть поставки угля оккупант мог в любой момент. Была ли готова Украина к такому сценарию развития событий? Возможно, был готов так называемый план “Б”?

— Скажу, что морально мне было бы легче воспринимать, если бы действия в отношении блокады неподконтрольной территории были совершены со стороны агрессора. По большому счету, мы всегда прогнозировали, что рано или поздно такие действия со стороны агрессора могут произойти.

Мы прекрасно понимали и прогнозировали, что такие действия со стороны агрессора могут произойти в любое время и в самый критический для Украины момент. Но мы никогда даже не могли подумать, что это будет сделано руками украинских граждан, которые согласно своего статуса, должны думать, в первую очередь, о государстве.

— Имели так называемый план “Б”?

— Чтобы обеспечить устойчивую работу украинской экономики и энергетики, начиная с лета прошлого года у нас практически еженедельно заседал энергетический штаб, где мы прорабатывали различные вопросы. Одна из основных задач, которые рассматривались, — это максимальное количество накопления угля марки “А”, который добывается только на неподконтрольной территории.

Поэтому за период с лета 2016 года до начала 2017 года нам удалось накопить угля около 2 млн тонн на складах теплогенераций, и большая часть этого угля было углем марки “А”.

Как видите, блокада началась еще 25 января, а в настоящее время у нас уже конец марта, а украинская энергетика выполняет свои задачи, которые стоят перед ней.

Кроме того, мы максимально загрузили атомную энергетику, которая на сегодняшний день производит 65% электроэнергии, а также генерации, которые работают на угле марки “Г”.

Кстати, штаб продолжает свою работу, поскольку отопительный период продолжается. На заседаниях мы обсуждаем возможности закупки антрацита за рубежом, решаем те вопросы, которые мешают обеспечить запасы угля для следующего осенне-зимнего периода.

Я предвижу, что из-за сложной ситуации штаб продолжит работать даже летом и плавно перейдет к зиме 2017-2018. Это нужно, чтобы проконтролировать процесс импорта угля марки «А» и устранять всевозможные преграды.

После завершения отопительного сезона попробуем максимально остановить генерацию объектов, производящих электрическую энергию на угле марки “А” для того, чтобы накопить к новому отопительному периоду необходимое количество угля.

— Если в процентах, сколько электроэнергии вырабатывается генерациями, которые работают на антраците?

— В прошлом году в общем балансе производство электроэнергии из антрацита составляло около 12%. На этот год Минэнерго запланировало эти же показатели на уровне чуть более 8%, однако из-за введения чрезвычайных мер в энергетике и минимизации сжигания антрацита этот процент еще немного уменьшится.

На первый взгляд доля «антрацитовой» электроэнергии является небольшой. Но дело в том, что ее невозможно заменить, например, атомной, поскольку АЭС работают стабильно на одном уровне, а тепловая генерация обеспечивает маневровые мощности.

— Для зимы 2017-2018 сколько нужно завезти угля?

— Не менее 5 млн тонн угля марки “А”.

— Уже есть планы, где его закупать?

— Из общего количества генерирующих компаний, которые работают на угле (их всего три – «Донбассэнерго», «ДТЭК Энерго» и «Центрэнерго») государственным является только одна — это ПАО “Центрэнерго”. Она производит чуть менее 20% электроэнергии среди тепловой генерации, а в общем энергетическом балансе ее доля за прошлый год составила около 6%. Все остальные — это частные компании. Сейчас они осуществляют оценку мирового рынка предложений угля марки “А”, определяются с ценовой политикой.

— Сколько стоит одна тонна антрацита на мировом рынке?

— Тонна угля марки “А” с тепловым свойством 6 тысяч Гкал стоит около 85 долларов, а учитывая еще и доставку и всю логистику, то цена составит более 105 долларов.

К тому же условия поставки, скажем так, не очень комфортные. Если раньше компании получали соответствующий уголь и рассчитывались за него по факту поставки, то есть уголь завезли, определено его качество, стоимость, и только после этого компания оплачивала поставщику за этот уголь, тогда как в мировой практике — сначала деньги, причем в полном объеме, заранее, и только потом поставка. Плюс усложняется сама логистика.

И эту стоимость генерирующая компания вынуждена будет внести в стоимость производства электроэнергии, соответственно стоимость электроэнергии для потребителя также возрастет.

— Вы уже высчитывали, насколько может вырасти цена на электроэнергию для украинцев, если начнем импортировать уголь?

— Пока цена электроэнергии на хозяйственно-бытовые нужды, то есть для физического лица, не изменится. Увеличенную цену заплатит непосредственно бизнес, применим, так сказать, перекрестное субсидирование.

Как долго удастся удерживать цену? Будем мониторить, как будут складываться цены на мировых хабах, мировую конъюнктуру и тогда будем ориентироваться. Если вырастут цены на мировых рынках, мы будем вынуждены увеличивать и оптовую цену на электроэнергию.

— Хотя бы до начала отопительного сезона старые цены продержатся?

— Думаю, что да, но в этом вопросе прогноз — гадание на кофейной гуще, потому что, как показывает практика, рынок очень чувствителен. Вот мы сейчас выходим с предложением на потребность в объеме 5 млн тонн угля, и я не исключаю, что мировые цены, учитывая спрос, прыгнут, насколько — трудно спрогнозировать.

— Премьер-министр Владимир Гройсман среди стран, где мы можем закупить уголь, называл США, Австралию, Южную Африку…

— Это те страны, которые добывают уголь, подобный по свойствам тому, который мы добываем на неподконтрольной территории.

— Уже определились конкретно, у кого из них будете закупать?

— Рассматриваются различные варианты.

Вопрос закупки и поставки угля — это вопрос субъектов хозяйствования, почему я и сказал, что в рамках тепловой генерации — только одна государственная компания. Ну, не может правительство диктовать, например, “Донбассэнерго”, 100-процентно частной компании, где ей покупать, по какой цене и из какой страны.

Наша задача как правительства — создать условия и проконтролировать, чтобы компания обеспечила поставки необходимого количества угля для эффективной работы украинской энергетики.

— Ранее Украина уже имела опыт импорта угля.

— Да. Даже в течение 2016 года, когда имели поставки из неподконтрольных территорий, часть компаний закупала уголь по импорту и за весь прошлый год мы импортировали около 700 тысяч тонн угля.

— Откуда?

— Из Южно-Африканской Республики. Среди других ЮАР рассматривается и сегодня.

— Россия рассматривается как поставщик ?

— Учитывая нынешнюю ситуацию, это даже политически, морально неправильно возить уголь из России. С РФ какие-либо переговоры не проводятся, в том числе и по углю.

— Вы упоминали, что 65% электроэнергии вырабатывают АЭС, топливо для которых тоже поставляется из России. Не боитесь блокады еще и там?

— За прошлый год, если я не ошибаюсь, было только 11 поставок топлива для атомных электростанций. При этом, практически 50/50 от потребностей топливо поставляется производства России, но не из РФ.

— Через третью страну?

— Производство ядерного топлива — это достаточно сложный технологический процесс, и в этом процессе производства ядерного топлива есть соответствующая часть России, а часть этого технологического процесса обеспечивается Казахстанской Республикой. За счет того, что Казахстан является участником технологической цепочки, он имеет часть топлива, которое является его собственностью.

В целом, половина от потребностей АЭС обеспечивается топливом российского производства, а половина — американского, компании Westinghouse.

— Проблемы Westinghouse в США относительно возможного банкротства не повлияют на стабильность работы украинской атомной энергетики?

— У этой компании есть представительства не только в Америке, но и в Европе. Через СМИ я узнал, что филиал Westinghouse, территориально расположенный на территории США, провел какие-то операции, из-за которых компания теперь может обанкротиться.

Когда увидел эту информацию, пообщался с руководителем “Энергоатома”, который непосредственно является стороной-подписантом контракта. Он заверил, что у нас договор заключен с филиалом компании в Швейцарии, а это отдельное юридическое лицо, поэтому критических угроз в плане поставок необходимого количества топлива для атомных электростанций на данный момент нет.

— С 1 апреля у нас должен заработать рынок природного газа. Что это означает для рядовых граждан?

— В Украине есть не одна компания, которая работает на рынке природного газа, их достаточно много, только объемы, которыми они оперируют, достаточно разные. Однако самая известная компания — НАК “Нафтогаз”, которая покрывает, наверное, 100% объема потребления газа населением и 60% объемов газа, который потребляется социальным сегментом.

Бизнес же преимущественно, скажем, на 95%, покупает газ не у “Нафтогаза”, а у отдельных независимых трейдеров. То есть в этом сегменте бизнеса рынок природного газа уже работает и работает достаточно успешно.

Мы планировали, что с 1 апреля будет сформирован в полном объеме рынок природного газа, где любой рядовой гражданин сможет выбирать поставщика газа. И так оно осталось — с 1 апреля рядовой гражданин сможет выбирать поставщика газа, оценивая его предложение, цену, условия, сроки оплаты и так далее.

Но, понимая, что компаний, работающих на рынке природного газа в этом сегменте, мало, и если они есть, то небольшие, принято решение продолжить возложение специальных обязанностей на государственную национальную компанию “Нафтогаз”. Она обязана в любых условиях предоставить газ для хозяйственно-бытовых нужд физического лица, то есть жителей. Чтобы житель не оказался на распутье — наступило 1 апреля, никто ему не предлагает и он не знает, у кого покупать газ.

Для того, чтобы рынок природного газа в полном объеме заработал, во-первых, нужно время и понимание непосредственно рядового гражданина.

— Сколько это времени — год, два, пятнадцать?

— Мы думаем, что для перехода на полный формат работы рынка, наверное, уйдет год-два.

Кроме того, правительству нужно еще перейти на монетизацию субсидий и льгот. Без этого полноценный рынок не может состояться. Думаю, что к середине лета мы выйдем с формулой, как внедрять монетизацию, и на осень нам уже будет понятна картина, о каких временных рамках можно говорить относительно полноценной работы рынка природного газа.

— А как эти подходы будут реализовываться на практике? Например, есть многоквартирный дом, хозяева одной квартиры выберут одного поставщика газа, другой квартиры — другого поставщика… Они смогут это сделать, ведь сеть трубопроводов одна?

— Все просто — каждая квартира сможет покупать газ от разных компаний. Труба одна, а владельцами газа, который транспортируется по этой трубе, является достаточно много компаний. Потребитель заключает контракт с компанией-поставщиком, и последняя закачивает в трубу такой объем газа, о котором договорились.

К тому же, с 1 апреля из цены за газ как товар выводится стоимость его транспортировки и распределения.

— Речь идет о так называемой “абонплате”?

— НКРЭКП называет это платой за присоединенную мощность, вы можете называть абонплатой. Это — стоимость транзита одного кубического метра на соответствующее расстояние.

Эта абонплата платилась и раньше, только была включена в конечную цену газа. То есть, если мы говорили, что цена газа для жителей до 1 апреля составляла 6879 гривен, туда входила и стоимость абонплаты. Но для внедрения рынка газа нам нужно отделять газ как товар и сопутствующие услуги.

Отныне стоимость газа будет 6879 минус стоимость абонплаты, то есть чуть больше 6000 гривен. Это не что-то новое или дополнительное, это просто отделение одной составляющей формулы от другой.

— Промышленные предприятия тоже будут платить такую абонплату?

— За транзит промышленные предприятия уже платят отдельно и уже достаточно долгий период.

— Людям ожидать очередного повышения стоимости газа?

— Нет, пока нет. Цена будет только более понятной и более структурированной.

— То есть цена в почти 7 тысяч гривен за тысячу кубометров газа уже является рыночной?

— Если говорить, рыночная ли это цена, то я скажу, что да! Формула, по которой рассчитывается данная цена, очень проста — это цена газа на хабе (мировых биржах, где происходит торговля газом), к ней добавляется стоимость транспортировки до границы Украины, добавляется стоимость транспортировки по территории Украины, добавляется стоимость распределения – и получается цена. Сегодня из этой формулы мы забрали транспорт по территории Украины и забрали стоимость распределения, вывели эти составляющие отдельно, поэтому цена газа как товара уменьшилась.