Запад не должен позволить Путину выиграть битву в Украине

Литва и политики этой балтийской страны в последнее время оказались в авангарде поддержки евроинтеграционных усилий Украины в Евросоюзе. Экономический план помощи нашей стране ("Новый европейский план для Украины" по известной аналогии названный "планом Маршалла"), который в начале года инициировали литовцы, имеет все шансы не остаться только на бумаге.

О том, как идет подготовка к возможному воплощению в жизнь этого плана, его целях, направлениях реализации и путях финансирования в эксклюзивном интервью Укринформу рассказал экс-премьер-министр Литвы (в 1999-2000 и 2008-2012 годах), депутат литовского Сейма Андрюс Кубилюс.

— Господин премьер, как сейчас выглядит подготовка "Нового европейского плана для Украины"?

— Действительно, работа идет достаточно интенсивно по двум параллельным направлениям. Первый – это подготовка к саммиту "Восточного партнерства" в конце ноября. В этом контексте очень важно обсудить программу саммита, и на какие результаты нужно надеяться. В Европарламенте примерно в середине октября или, возможно, в начале ноября будет обсуждаться специальная резолюция о рекомендациях к саммиту. Надеемся, что там появятся формулировки о "плане Маршалла". С председателем литовского парламента мы еще поедем в Брюссель по этому делу. Сейчас мы наблюдаем как идет подготовка этой резолюции. Содокладчиков по ней со стороны Европейской народной партии будет двое, в том числе литовский евродепутат Лайма Андрикене из нашей партии (Союз Отечества – Литовские христианские демократы), то есть работаем напрямую.

— Чего можно ждать в этой резолюции Европарламента?

— Она будет касаться всего "Восточного партнерства", а один из пунктов – именно «плана Маршалла для Украины». Мы уже видели первоначальные предложения по формулировке этого пункта, и нас это устраивает. Там указано, что саммит должен дать мандат Еврокомиссии и Европейскому инвестиционному банку (ЕИБ) на подготовку уже более предметного документа. Надеемся, что на уровне саммита будут четкие заявления о "плане Маршалла". План непосредственно не будет обсуждаться на саммите, сейчас важен сам мандат. С другой стороны, совместно с украинскими коллегами мы параллельно разрабатываем конкретный план, который мог бы обсуждаться на уровне Еврокомиссии, когда она уже получит мандат.

— А как быть с деньгами на "план Маршалла", и на что их могут потратить?

— С одной стороны – это доноры, которые должны быть убеждены в том, что должны выделить эти деньги. Есть разные возможности: ЕИБ, который может открыть специальное "окно" для Украины, есть еще специально утвержденный в ЕС Европейский внешний инвестиционный план (EU External Investment Plan – ред. ) для других стран. В нем предусмотрено до 88 млрд евро, из которых половина пойдет на страны Африки, но остальные могли бы пойти на другие страны, в частности Украину.

С другой стороны есть вопрос: на какие проекты в Украине могут пойти выделенные деньги? Мы концентрируем свое внимание на трех направлениях. Во-первых, это малый и средний бизнес, во-вторых, это инфраструктурные проекты, в-третьих, региональные проекты. Здесь можно привести много примеров. Например, Польша очень успешно реализует средства ЕИБ на развитие своих дорог. Есть немецкий опыт использования «Плана Маршалла» для поддержки малого и среднего бизнеса в 1950-х годах. То есть главное – доноры и куда пойдут деньги. И третий вопрос – как все это будет организовано внутри Украины, кто будет контролировать расходы.

Мы думаем, что было бы хорошо создать учреждение вроде немецкого банка развития страны KfW (KfW – немецкий государственный банк, основанный в 1948 году как составная часть «Плана Маршалла» – ред. ). Нечто подобное нужно создать и в Украине, чтобы, во-первых, можно было доверять этому финансовому учреждению – чтобы оно было независимым, и какие-то олигархи не разворовали деньги. Во-вторых, чтобы оно было ответственным за эти проекты. Тогда доноры будут убеждены, что можно давать деньги на такие проекты. Это финансовое учреждение напрямую работало бы с донорами, что дало бы возможность гораздо эффективнее использовать эти средства, ведь в Украине одной из проблем видится эффективность использования средств. Даже уже сейчас есть средства, но существуют проблемы с подготовкой всей документации, чтобы доноры были уверены, что средства пойдут по назначению. Такого рода централизованная структура позволила бы решить еще одну проблему – наглядность поддержки со стороны Запада.

— Что имеется в виду?

— Недавно наша команда, а это десять литовцев, совершила интересное приключение в Украине: мы проехали на велосипедах по восточной части страны. Это уже стало традицией, мы так делаем уже несколько лет подряд. В этом году мы из Мариуполя на велосипедах поехали в Бердянск, а потом повернули в сторону Краматорска. В некоторых местах мы встречались с представителями местной власти, и я у них спрашивал – они чувствуют европейскую помощь? Они отвечали, что ее очень не хватает. Есть разные средства по линии ЕБРР, ЕИБ, но нет единой системы, чтобы показать, что это именно помощь с Запада. А именно сейчас очень важно показать простым украинцам, что западное сообщество поддерживает их. Мы разрабатываем эти планы, а точкой отсчета является саммит "Восточного партнерства". С другой стороны, мы знаем, что Президент Украины Петр Порошенко после саммита Украина-ЕС в июле договаривался о проведении в феврале следующего года конференции доноров.

— Вы ничего не упомянули об американцах в контексте подготовки «плана Маршалла для Украины»?

— Мы надеемся, что американцы будут вместе с нами. Мы еще будем вести с ними переговоры, но пока концентрируемся на ЕС. Евросоюз должен решить, что это нужно, и что Еврокомиссия и другие европейские институты примут эту инициативу в свои руки, чтобы она не была только литовско-украинской при поддержке поляков. Необходимо, чтобы это стало официальной инициативой, к которой можно было бы подключить всех остальных.

— Вскоре начинаются российско-белорусские учения "Запад-2017". Россияне убеждают, что это оборонительные учения. Как вы оцениваете подготовку к этим маневрам, можно ли ожидать во время них каких-то провокаций?

— Конечно, могут быть провокации. НАТО готово к этому, американцы увеличили в странах Балтии свое присутствие, а также количество военных истребителей, которые осуществляют миссии Air Policing. В Литве в рамках операции НАТО находится немецкий батальон. Мы себя сейчас чувствуем гораздо спокойнее по сравнению с тем, как это выглядело 2-3 года назад. Майдан и агрессия против Украины стала для нас толчком, чтобы увеличить свои ресурсы. Финансирование на оборону в Литве уже приближается к отметке 2% от ВВП. Мы также возобновили обязательную срочную службу. С другой стороны, сложно предположить, что будет делаться во время этих учений. Провокации – это одно дело, с другой стороны – войска или техника могут остаться на территории Беларуси. Это повышает угрозу для нас, но в первую очередь – для Украины. Мы все понимаем, что за это время вы построили оборонительную инфраструктуру с Россией, но со стороны Беларуси она все еще остается неразвитой.

С другой стороны, в России продолжается подготовка к президентским выборам, а потому мы должны быть готовы ко всему. Это могут быть провокации не только во время этих учений, но и то, что будет после них.

Почему мы начали говорить о "плане Маршалла"? Это получилось от осознания того, какова стратегия Путина в отношении Украины. Для него Украина остается главным стратегическим приоритетом. Наш ответ был очень прост: у него сейчас самый главный приоритет – не завоевание новых территорий, а не позволить Украине стать успешным государством. Этого Москва хочет достичь путем вмешательства в дела Украины, поэтому Киев и Запад должны уделять много внимания предотвращению военного вмешательства России.

Путин пытается добиться того, чтобы никто, особенно на Западе, не занимался поддержкой успешного экономического развития в Украине. Путин надеется, что это приведет к естественному раздражению людей, которые не увидят какого-то экономического прогресса в стране, и как следствие – на каких-нибудь следующих выборах они проголосуют за тех, кто будет говорить о том, что не нужно продолжать никаких реформ, не нужно сближаться с ЕС и НАТО. Поэтому мы говорим, что Запад должен заботиться о том, чтобы не позволить Путину выиграть стратегическую битву в Украине.

— Путин недавно озвучил свой тезис о согласии России на размещение миротворческого контингента ООН на востоке Украины. Как вы это оцениваете?

— Нужно подумать, где эти миротворческие силы ООН будут стоять: на линии разграничения или на государственной границе России с Украиной? Это две большие разницы. Наверное, лучшим выходом из ситуации было бы их размещение в обоих местах. С одной стороны – чтобы прекратить огонь, а на границе – чтобы прекратить поток из России людей и вооружения.

У меня такое ощущение: если Запад показал бы, что, несмотря на всю путинскую агрессию и провокации, занимается не только вопросами как воплотить в жизнь Минские соглашения, которые Путин не собирается выполнять, но и пытается помочь Украине стать успешным государством благодаря "плану Маршалла", то тогда возникнет вопрос – а что Путин делает в восточной Украине, какова его цель там оставаться? Из-за присутствия в Украине он получает все больше экономических и финансовых проблем в самой России. Я не могу быть наивным оптимистом, но имею предчувствие, что у Путина может возникнуть желание каким-то образом уйти с Донбасса. Впрочем, вероятно, это произойдет не раньше президентских выборов в России.