Кто есть настоящий хозяин — Рубрика «Будем помнить»

Константин Семенович Кириченко, директор совхоза «Батумский» в Белозерке, был не самым типичным руководителем своего времени. Он занимал «горячее» место, и это забирало у него много дополнительных усилий и нервов. Его хозяйство располагалось в райцентре, а это значит, совхоз находился в зоне повышенного внимания районных руководящих структур: райкома партии, райисполкома, милиции, прокуратуры, санстанции и прочих. Кроме того, в числе его подчиненных было немало родственников лиц, играющих в жизни района серьезную роль. Информация о жизни его хозяйства, любой «пук» руководителя — широко расходились и по вертикали, и по горизонтали. В таких условиях обычно все известно всем. Не говоря уже о том, что каждому райцентровскому сверчку было куда удобнее получать за бесценок свежайшие продукты сельского хозяйства к собственному столу здесь, в Белозерке, а не гонять за ними водителя служебного автомобиля в сельскую глубинку. С таким, как он, директором совхоза им это было непросто.

Константин Семенович, преждевременно располневший от сидячего образа жизни и обильного, не всегда регулярного питания, с виду интеллигентный сельский дядечка, умел решительно отшивать любителей дармовщинки. Был беспощаден к лодырям и пьяницам. Его не любили.

Начинал рабочий день с рассветом. В семь утра проводил со специалистами наряд. Летом – на току, зимой – в конторе. Мотался на своем вездеходе-«газике» повсюду. Его можно было встретить в поле и на ферме, на совхозном консервном заводике и в стройцехе, в кабинетах нужных для хозяйства районных и областных начальников.

Завершал свой рабочий день не ранее 21 – 22 часов. Полностью отдавая себя делу, никогда не уходил в отпуск. Принадлежал к тому типу руководителей, которые стремятся всем руководить лично.

В совхозе работало более тысячи человек. Я наблюдал его в разных видах, и у меня сложилось впечатление, что простые работяги боялись своего директора куда меньше, чем руководители разного звена. С рядовыми тружениками он был прост и доступен, с пониманием относился к их нуждам, возможно, сознавая, что жизнь их так же накрепко связана с хозяйством, как и его. Дочь его, Светлана, тоже имела руководящую жилку, возглавила со временем совхозный детский садик.

Честно говоря, наблюдая этого «перпетум-мобиле» руководителя, я не понимал, в чем для него заключается смысл жизни, во имя чего он ежедневно трудится по 14 – 16 часов, а в остальное время – спит. Зачем ему это? Что это за жизнь — ведь так проходят годы и тают десятилетия?

Хозяйственником Кириченко считался крепким: совхоз давал неплохие показатели по мясу и молоку, имел мощную кормовую базу, бурными темпами шло строительство жилья для работников. При нем было пущено в строй консервное производство, построен огромный холодильник на окраине райцентра. Совхоз из своих прибылей финансировал строительство моей школы, в общем, был на хорошем счету, прочно стоял на ногах.

Я далек от мысли идеализировать этого человека. Конечно, он что-то брал в совхозе за мифическую оплату или вообще бесплатно, но по сравнению с нынешними, обезумевшими от жадности «кэривныками», был истинным праведником.

…Прочитал как-то в местной газете о жене председателя сельхозкооператива из Цюрупинского района, некой Нюрке. Эта барыня, в прошлом – кладовщица, на зависть простому люду, глумливо хвалится, что из дому не выходит без «штуки» долларов в сумочке, потому что серьезно увлеклась «атиквариятом». Сразу вспомнил директора совхоза Кириченко и его скромную спутницу жизни. Все-таки, те времена были честнее…

Константин Семенович имел репутацию большого труженика и приличного человека и наивно полагал, что эти качества надежно обуславливают необходимость его пребывания на руководящем месте.
Более того, к делам своего хозяйства он относился так неравнодушно, столь переживал по малейшим пустякам, как это обычно делают многие люди исключительно по отношению к своей собственности, к своему добру, а не к безликому «народному» достоянию.

Словом, главное его достоинство – было его же главным недостатком: он считал себя хозяином дела, которым занимался.

Теперь, когда я сам достиг – и даже превзошел! – тот возраст, в котором он был во времена нашего знакомства, мой взгляд на эти вещи (не без урока, который мне преподал он своей жизнью) — куда прохладнее и реальней. Ибо давно понял, что настоящий хозяин – это не тот, кто распоряжается трудом и временем других людей, а кто умеет, прежде всего, верно распорядиться своей судьбой, собственным временем, не загоняет себя «интересами дела» в добровольное рабство.

Что, собственно, представляла собой его жизнь? Работа, работа и еще раз работа. Нервотрепка во взаимоотношениях с начальством, непонимание со стороны подчиненных. Какие удовольствия знал он в своей жизни? Книг не читал, изредка, правда, просматривал газеты, не пил и не курил, по бабскому делу не был замечен, хотя в селе все обо всех хорошо известно. Ел вкусное? Так не мог же сразу пять тарелок или десять шашлыков! Ну, смотрел 20 — 30 минут телевизор, пока глаза не смыкались…

Отдавая всего себя делу, имел глупость полагать, что он – незаменим. Какая наивность! Зрелый, состоявшийся, порядочный мужик, он в этой жизни ровным счетом ничего не понимал! Считал, что интересы общего дела для его начальников что-нибудь значат…
Когда ему исполнилось 60, точь-в-точь в день рождения, к конторе совхоза величаво подрулила блестящая черная «Волга» первого секретаря райкома Ласкавого. Он собрал управленцев в просторном кабинете директора, тепло поздравил именинника, подарил недорогие наручные часы, поблагодарил за самоотверженный труд и пожелал «в ходе заслуженного отдыха» непременно восстановить силы и здоровье, отданные родному хозяйству.

У Константина Семеновича, держащего в одной руке часы, в другой – аляповатый букет ярких роз, выражение лица было таким, как у человека, бежавшего во всю мочь и вдруг врезавшегося в каменную стену… А первый секретарь уже представлял нового директора. Им оказался агроном из Станислава, более угодный районному руководству, как личность, прекрасно знающая жизнь во всех ее человеческих проявлениях, и даже имеющий в своем активе судимость за кражу государственного имущества в особо крупных размерах, и в силу этого — вполне управляемый и прогнозируемый. Естественно, с этого дня поток начальственных автомобилей в совхозную кладовую, на поля и фермы, резко возрос.

Новый директор, не в пример старому, был с людьми вежлив и приятен. Доброжелательно здоровался и норовил целовать сельским дамам ручки. Ходил по коридорам управления чуть ли не в обнимку с подчиненными. Был энергичен: стал немедленно возводить для себя за казенный счет огромный особняк в центре Белозерки. Кто-то написал в ЦК анонимку о нескромности нового руководителя. Да так ловко, подлец, подгадал время, что к самому вводу здания в строй в райцентр нагрянула комиссия из области, сочла аппетиты директора совхоза чрезмерными и распорядилась передать новое строение на баланс райбольницы под стоматологическое отделение, которое благополучно функционирует по сегодняшний день.

Сглотнув горькую пилюлю, неприятно отрезвленный директор стал к своим работникам еще мягче и внимательнее. Осознав ошибку, он тут же занялся строительством другого особняка: на этот раз, уже одноэтажного, чтобы не сильно бросался в глаза. Домище получился объемный, со скрытыми переходами, разросшийся, как раковая опухоль, среди совхозных домишек на окраине райцентра.
Хозяйство при новом энергичном, грамотном и безупречно воспитанном руководителе стало быстро хиреть. В коллективе, привыкшем к командно-административному стилю руководства, к тому, что от бдительных глаз директора не ускользнет и мелочь, все как-то пошло наперекосяк. В общем, произошло то, чего каких-то десяток лет назад никто себе и в самом кошмарном сне не мог представить: совхоза «Батумский», славы и гордости райцентра Белозерки, сегодня нет. Все приватизировано, растащено, разворовано. Угроблены, практически, все цеха и производства. Более тысячи человек остались без работы. Даже совхозная красавица-контора в счет долгов сельхозпредприятия конфискована и передана под районный отдел народного образования.

В общем, жизнь идет, а Константина Семеновича Кириченко давно нет. Нет ни его, ни его совхоза. Зато есть повод задуматься: чего на самом деле стоят наши производственные заботы, когда мы начинаем вкладывать в них не только голову или руки, но и свою душу?.. Что и кому доказал Кириченко, отдав себя без остатка делу, которое после было другими благополучно загублено? Должен ли человек непременно чувствовать себя хозяином своего дела? И на что становится похожей жизнь такого хозяина…

В.Бронштейн