Закаленные военным лихолетьем

Их не зовут на день воинов-интернационалистов, хотя они себя таковыми считают, а 23 февраля собираются дома и вспоминают армейские будни.

Многие жители нашего района были в «горячих точках» планеты, подписывали обязательства не рассказывать 25 лет.

Долго молчали. И только после вывода советских войск из Афганистана официально было принято называть военных, которые добровольно или по служебной необходимости принимали участие в вооруженных конфликтах на территории других государств, воинами-интернационалистами. За годы своих краеведческих исследований выслушала не одни воспоминания. Многие из бывших военнослужащих хотели получить справку, но «Увы»! На их запросы в военный архив г. Подольска приходил один ответ: «такой воинской части не было».

Впервые услышала от своего брата Владимира Ильяшенко, что он был в Египте в 1972-1973 г.г., признался уже тогда, когда начали официально говорить об Афганистане. Узнали, что был тяжело ранен, лежал в военном госпитале в г. Дрездене (Германия). Так вот, какие немцы были пунктуальны-выдали простому солдату справку о ранении и лечении. Упорно хранил ту справку брат и когда прислал запрос в военный архив, то ответ был : «такой части не было». И уже через военкомат, на немецком языке, в немецкую клинику был направлен запрос. Ответ получили. И только благодаря этой справке ему предоставили статус участника боевых действий. Вспоминая свою службу, он все говорил: сделал правильный выбор, уйдя в десантники. Десант-это элита, серьезная подготовка. И все же, военные действия это не всегда позитивные воспоминания. Воспоминания остались на всю жизнь. И они болезненны.

Лично ко мне с такой просьбой обращались многие мужчины. Знаю, лишь одному еще удалось доказать, что служил в «горячих точках». Снова помогла справка о ранении и лечении, которую хранил, выданная в г. Ташкенте.

Почетно было служить в армии при СССР, ребята знали: надо, никто из них не жалеет, что в свое время проходил военную службу. Закалили они свою волю и веру в себя. В армии начали ценить те вещи, на которые дома даже внимания не обращали. Рассказывали, но просили фамилий не писать, поэтому по этическим соображениям и не пишу.

Сергей: «Попал я на Кубу в 1979 г., пройдя сначала обучение радиотелеграфиста. В г. Одессе переодели нас в гражданскую одежду и попали мы на корабль. С нами ехало и все наше оборудование, на котором мы потом работали. Ехали с нами и танкисты. На корабле везли танки от Т–34 до Т–62. По приезду нас всех переодели в кубинскую форму, заставили учить испанский язык, на котором говорят кубинцы. Лично мое отделение обеспечивало связь и радио-перехват. Постоянно была военная подготовка, изучали как свое, так и американское оружие. Были военные конфликты. К тому времени» груз 200 » еще не отправляли на родину, погибших хоронили там. Возле столицы Гаваны есть военное советское кладбище»»

Николай: «Когда меня призвали, попал я на Черноморский флот. В г. Севастополе, пройдя обучение, получил специальность военного водолаза. Наш отряд кораблей Черноморского флота 1974 года участвовал в разминировании Суэцкого канала. После окончания войны между Египтом и Израилем, встал вопрос о судоходстве через канал, который не действовал с 1967 г. Честно признаться, сначала было страшно, только дурак не боялся. Да и мы такие молодые были … после привыкли, да и научились. Наша задача была находить на дне затонувшие и неразорвавшиеся авиабомбы, артиллерийские снаряды. На поверхности воды ставили буи, замечая то место. Позже, будучи в Индии, обучал там водолазному делу их военных. Вы знаете, как я плакал, когда в 2000 г. затонула подводная лодка «Курск». Будто я там был на нем, так я это близко воспринял к сердцу. Их можно было спасти, но специально этого не сделали. На ту глубину, на которой была лодка, мы спускались, работали по шесть часов, потом долго передыхали, давая организму отдохнуть. Да когда еще я служил!? Это уже столько лет прошло-техника нынче совершеннее. Честно, очень больно было».

Александр: «Мечтал с детства стать моряком. Хорошо и долго научился плавать, поэтому, когда призывали, еще в райвоенкомате просил направить на флот. Повезло, попал я на Черноморский флот. Окончил курсы радиотелеграфистов и направили меня служить на корабль-тральщик. Тральщик-это корабль искатель мин, оснащенный специальным вооружением для поиска и уничтожения мин. Боевое обучение проходил в Суэцком канале. После арабо-израильской войны корабли СССР и Америки разминировали берега Суэцкого канала. Страшно было, когда шли рядом два корабля, наш и американский: пушки были направлены друг на друга, что у нас, что в них. А потом, когда корабли расходились, все говорили: «Слава Богу!». Нашей задачей было проходить с тралом и обезвреживать мины, а перед этим эту территорию исследовали боевые пловцы».

Владимир: «Попал я в автобатальон. Дали мне ЗИЛ–135. Сначала различные военные грузы возил, потом доверили ракетную установку. Объездил я все крупные военные полигоны бывшего Советского Союза. А в сентябре 1975 г. погрузили нас в порту Ильичёвска на корабль. Никто нам ничего не объяснял. Сказали — «так надо». Привезли в Сомали. А там пустыня, пески и колючая акация. Ни дорог, ни мостов, передвигаются только на верблюдах. Межэтнические войны довели страну до нищеты, а выживает лишь тот, кто оружием и силой отстаивает свое право на жизнь. Меня поразило то, что детская игрушка – это оружие. На базаре вместе с продуктами свободно продается оружие: гранатометы, минометы, автоматы. У мужчин там за честь ходить с автоматом. Даже имя Калаш довольно распространено. Там тогда была межклановая война, а смотря телевизор, знаю, что продолжается она и по сей день. Это государство прославилось на весь мир своими пиратами».

Виталий: «В армию шел с удовольствием. На проводах гуляло пол села.
Попал я на курсы механиков-телеграфистов. Надев на нас гражданскую одежду, отправляют на корабль. А уж когда причалили в Луанде, столице Анголы, нам объяснили, что надо держать язык за зубам и учить португальский язык. В то время там шла гражданская война. Одних поддерживала СССР и Куба, других – США и ЮАР. Когда отпускали, то мы ходили по столице Луанде. Поражали контрасты: большие красивые здания и рядом нищие трущобы. Были мы вместе с кубинцами. Вы знаете, к нам они относились с уважением, старались всегда нам помочь. В этой части постоянно шла ротация специалистов. Жили у нас как военные, так и гражданские».

Николай : «В армию идти было большое желание, при СССР большинство ребят желало служить. Обучив молодых солдат на механиков, нас переодевают в гражданскую одежду и доставляют в столицу Лаоса м. Вьентьян. Был я там с 1989 по 1991 г. г. нашей задачей было – ремонт военной техники. Нам доставляли Т–34, ЗИЛ–131, ГАЗ–66, ГАЗ–69. Запчастей было вдоволь, мы с упорством брались за ремонт. Опыт в ремонте техники мне в жизни пригодился. Лично меня Лаос поразил приветливыми людьми и природой: горами, реками, водопадами, слонами».

Пройдя службу, ребята возвращались домой. С гордостью рассказывали, правда не все, о службе. А в поселке кардинально менялось отношение людей к ним. Народ уважал их. Армия меняла их. Кого-то закалила, кого-то сломала, но возмужали они и телом, и духом. А военную форму, в которой возвращались со службы – берегли. Но можно было видеть ее на «цыганах» во время свадьбы, о чем свидетельствуют многочисленные фотографии. А  вот свои головные уборы – военные фуражки и флотские бескозырки – берегут. Одевают на День флота, пограничников, десантников… Видела, как хоронили подводника, то бескозырку положили возле головы, таков был его завет.
Многочисленное количество военной формы собрано в краеведческом музее. Экспозиция так и называется «военная форма-в судьбе горностаевцев».

Автор: Елена Ташкинова