Анонимки по-прежнему в чести – могут стать поводом для визита полиции или СБУ

«Здравствуйте, мы с проверкой. На вас пришла анонимка!» Если вы думаете, что подобная ситуация осталась в тоталитарном прошлом, то ошибаетесь. В наше открытое и демократичное время письма «доброжелателей» тоже в чести.

Как минимум в этом убедились сотрудники детского сада для детей с расстройством аутического спектра, когда к ним пришла майор ювенальной (по защите детей) полиции. И рассказала, что есть письмо от мужчины, который указал одну фамилию и которого не могут найти. Так вот этот человек жалуется, что в руководстве сада засели злостные антивакцинаторы, ведущие вредоносную пропаганду…

«КП в Украине» решила разобраться, какова практика работы с анонимками.

Может, происки конкурентов Скажем сразу — инцидент, послуживший для нас инфоповодом, не развился в скандал.

— Наш детский садик имеет лицензию Минобразования, мы регулярно подвергаемся всем проверкам, поэтому бояться нам нечего,  — рассказала основательница  Международной общественной организации Child with a future, при которой открыт одноименный детсад, Инна Сергиенко. — Представитель полиции вела себя очень вежливо, директор показала ей сертификаты о вакцинации сотрудников, и на этом проблема исчерпалась. В садике без прививок только один работник, который имеет инвалидность, и на время карантина он отстранен от работы.

Тем не менее неприятный привкус остался. Сейчас организаторы Child with a future перебирают в мыслях, кому они могли насолить.

Недавно Инна Сергиенко возглавила борьбу за снижение газовых тарифов для учреждений для детей с особыми потребностями, о чем писала «КП в Украине». Но все, право, далеки от мысли, что таким странным образом ей может мстить Кабмин.

С родителями воспитанников, как уверяет Инна Сергиенко, конфликтов не было. Ну разве только… Садик частный, государство для аутистов такие не строит. А там, где рынок, там и конкуренты. В следующий раз что-то еще придумать могут.                                            В садике при организации Child with a future, по словам руководителя, вакцинированы все работающие сотрудники. Фото: facebook.com/ChildWithFuturePreSchool          Отменили, но не отвергли Диссиденты советских времен помнят, сколько судеб было поломано из-за безликих кляуз. «Доброжелатели» строчили в органы НКВД — КГБ, что такой-то по ночам ловит «Голос Америки», такой-то читает самиздат, рассказывает политические анекдоты, пишет неправильные стихи. Или выносит с завода запчасти, держит подпольную мастерскую, гонит самогон… И реагировали, судили, сажали.

Юридический статус анонимные сообщения потеряли зимой 1988 года, когда Верховный Совет принял указ о том, что письменное обращение гражданина считается официальным, если в нем указаны: фамилия, имя, отчество, место прописки, работы или учебы. Обращения без таких сведений рассмотрениям с тех пор не подлежали.

Тем не менее это не значит, что анонимки полностью канули в Лету. Народ продолжал писать, уличать и обличать. Для справедливости скажем, что не все сигналы были вымышленными.

— Полностью игнорировать анонимки нельзя. Человек может знать о преступлении, но бояться раскрыть себя, чтобы не стать жертвой злоумышленников. Допустим, вы знаете, что в квартире соседа связанная с ним банда хранит оружие и взрывчатку. И разумно считаете, что если открыто заявите об этом в органы, то завтра вас могут найти с проломленной головой, — говорит бывший сотрудник СБУ Иван Ступак.

Поэтому такие анонимные письма или звонки в милиции или СБУ оформлялись как оперативная информация, на основании которой можно было получить санкцию на обыск и разоблачить криминальную группировку.

«Чистая» практика себя не оправдала В истории Украины был период, когда Служба безопасности Украины решила работать только с честными и смелыми гражданами. В 2005 году, когда СБУ возглавил Александр Турчинов, была составлена инструкция, которая запрещала регистрировать и рассматривать анонимные обращения. Такая же практика была введена в других государственных органах.

— Я не могу сказать, что она очень мешала работе , — говорит Иван Ступак. — Если было подозрение, что изложенная анонимом информация верная, всегда находился человек, который писал официальное сообщение либо из идейных соображений, либо за вознаграждение, либо потому, что находился у органов «на крючке» — или ты нам помогаешь, или мы сажаем тебя самого.

Первые коррективы в «чистую» практику были внесены в 2014 году, когда новая власть развернула лозунги борьбы с коррупцией. В правила работы с обращениями граждан внесли изменения, позволяющие рассматривать сообщения о взяточничестве без указания авторства, если в них указаны конкретное лицо и конкретные факты.

А в 2018 году тогдашний глава Службы безопасности Украины Василий Грицак издал приказ, позволяющий своим подразделениям официально проводить следственные действия по анонимкам, если те относятся к полномочиям СБУ. А это фактически все сферы нашей жизни.

Любопытно, что об инициативе Грицака общественность узнала только год спустя, когда СБУ начала проверку кандидата в президенты Владимира Зеленского на основании письма представителей центра «Миротворец». Ни фамилий заявителей, ни адресов указано не было.

Основание для проверки Сейчас официальное отношение к анонимкам в Украине приближено к европейскому. Они не отвергаются, но и не признаются. Если в правоохранительные органы поступило письмо о совершении преступления без надлежащих реквизитов, а только с одним именем и фамилией, оно регистрируется в журнале и передается руководителю оперативного подразделения.

Основанием для возбуждения уголовного дела и следственных действий такой сигнал не является. Но по решению руководителя может быть использован для проверки изложенных фактов. Если что-то подтверждается или вызывает обоснованные подозрения, сотрудник полиции пишет рапорт о признаках преступления, и тогда открывается дело.

Анонимный звонок или письмо могут быть использованы для оперативного реагирования.

— Например, вы звоните в полицию, называетесь Сидоровой и сообщаете, что в квартиру соседа прямо сейчас заносят оружие. Полиция высылает на место группу. Но проводить обыск — рыться в шкафах, ящиках она не может. Максимум — потребовать выдачи запрещенных предметов , — говорит Иван Ступак 

Разрешение на обыск на основании одного только анонимного заявления суд может не выдать. В Едином государственном реестре судебных решений есть такие отказы. И санкции, наложенные государственными органами по итогам анонимок, суды могут отменить.

Так, в 2019 году Закарпатский окружной административный суд принял сторону предпринимателя, которого инспектор Гоструда оштрафовал за использование «черной» рабочей силы. Проверка проводилась на основании письма «доброжелателя», и суд признал ее неправомерной.

Что касается самих анонимов, то в случае неподтвержденной информации они подлежат розыску и привлечению к ответственности за заведомо ложное сообщение о преступлении.

— Розыск может вестись долго и серьезно, когда речь  шла о важных вещах. Например, убийстве или теракте , — говорит Иван Ступак. — Ну а если предметом рассмотрения были мелочи, вроде торговли самогоном, на них не будут тратить время и силы.

Так что историю с нашим детским садиком можно считать закрытой. Со слов заведующей, майор милиции составила объяснение.

Гражданина, сильно радевшего за вакцинацию, не нашли и искать не будут — отправят по той же почте ответ назад: факты не подтвердились.

В ТЕМУ А что грозит антивакцинаторам? Остается непонятным, чего, собственно, добивался жалобщик на детский садик? Возможно, рассчитывал, что у него не окажется лицензии, и учреждение закроют как незаконно работающее. Но, скорее всего, просто хотел потрепать нервы. Антивакцинаторство как таковое в Украине не наказуемо. Тут подчеркнем, что речь идет не о личном убеждении, на которое каждый имеет право, а о пропагандистской кампании против вакцин от коронавируса и противодействии государственной политике в этой сфере.

У нас нет специального законодательства, не прописаны  нормы поведения людей, которые считают, что вакцинация — это нарушение их прав. Не проведена граница между личным и публичным интересом , — говорит директор Центра медицинского репродуктивного права Сергей Антонов. 

Сумятицу вносят и решения судов, которые все разные. Нет ответственности за искажение информации о вакцине в соцсетях.

— Я много раз пытался  заблокировать лживые посты в Фейсбуке, но на жалобы никак не реагируют, — говорит Антонов. — Если мы вводим карантин, принимаем решения об обязательной вакцинации, то нужно было создать какую-то, пускай временную, правовую базу, чтобы не допустить этот хаос.

По сути, рядовому антивакцинатору нечего опасаться, сколько анонимок на него ни пиши.

Известен только один случай, когда СБУ привлекла организатора антивакцинаторских митингов — Остапа Стахива в качестве фигуранта по уголовному делу. Но тут вопрос, скорее, в политике, чем в общественном здоровье — львовянину инкриминируют покушение на свержение конституционного строя и подозревают, что его акции финансируются из России.