Херсонщина историческая: два «холостяка» — часть ІІ

Два «холостяка»

Серия художественных исторических  очерков о б основателе города Каховка ,

Дмитрии Матвеевиче Куликовском.

Публикуются при поддержке Всеукраинского благотворительного таврийского фонда Николая Баграева с целью сбора средств для установки памятника Д. М. Куликовскому в Каховке.

Фрагмент второй. Начало читайте по ссылке.

Не мудрено. Дела складывались нешуточные. Сам герцог Арман-Эммануэль София Септимани де Виньеро, Дю Плесси, граф де Шинон, герцог Д'Эгийона, герцог де Фронсак, Пятый Герцог де Ришельё — или по-нашему, по-простому, генерал-губернатор Новороссии и Бессарабии Эммануэль Осипович де Ришелье — с инспекцией должен прибыть сегодня в Каховку. Чтобы как-то сгладить молчаливую угловатую и тревожную эмоцию, повисшую в кабинете главного милиционера Таврической губернии, Степан Фомич спросил:

— Вы, Дмитрий Матвеевич, с Эммануилом Осиповичем давно знакомы?

— Первый раз его увидел на совете у его высокопревосходительства, покойного генерала-фельдмаршала Григория Александровича Потемкина, в 90 году, — не сразу ответил Дмитрий Матвеевич. — Это еще до его знаменитых подвигов под Измаилом было. Он тогда еще по-русски не говорил. А близко мы с ним познакомились в поместье у нашего с тобой бывшего командующего, его светлости графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского в Ташани ( ныне село Ташань Киевской области) . Дай Бог памяти, в году 95-м, что ли? С тех пор часто списывались. Я бывал у него в Одессе не раз. Помогал ему в хлопотах по обустройству крымской дачи в Юрзуфе. (Знаменитый дом в Гурзуфе, сегодня пушкинский мемориал, был построен по проекту самого де Ришелье. По мнению современников Ришелье, дом весьма необычен по своему устройству .) Удивительный человек! Герцог древнейшего и богатейшего французского рода! На короткой ноге с царем… Ты, Степан Фомич, давно в Одессе бывал? — обернулся от окна Дмитрий Матвеевич.

— Да как-то в Одессе не довелось еще… С войсками под замком Качибеем (более известен нам как турецкая крепость Хаджибей) как-то приходилось быть… Одессы тогда еще не было. Татарские хибарки да казацкое сельцо Нерубайское недалеко от замка, вот и вся Одесса.

— Э, брат, сейчас те места не узнать… Одесса сегодня богатейший порт на всем Черноморье! Если чего везти, так лучших условий по портовым поборам и пошлинам в Европе не сыскать. Герцог первым у нас  очень эффектно применил знаменитое  «Порто-Франко», свободный порт в переводе. Беспошлинная зона, значит. Весь смысл в том, что пошлин и других сборов почти нет. За разгрузку/погрузку заплати, да причальных немного — вот и все «Порто-Франко». Не раз от него слышал: «Главное, — говорит, — не слишком регулировать». И не мудрено, что Одесса сейчас один из самых богатых портов Европы! А генерал-губернатор сам лично деревца по городу в ямки тычет и лопаткой прикапывает, а после за каждым следит, да срамит нерадивых обывателей, если кто поливать забывает. Живет с приезда в одном и том же ветхом домишке с кучей приживальцев в пяти комнатах, и уже пять лет в одной и той же шинельке нешуточными делами на юге империи ворочает. В третьем году, когда чуму в Одессу завезли, похоронные команды бунтовать вздумали, отказывались чумных хоронить, так Эммануил Осипович лично чумные трупы закапывал. Это брат не человек, Человечище! — было видно, что Дмитрий Матвеевич искренно любил и восторгался деятельным французом.

— А вот и Матвиенко, — разглядел в окне Туровцев въехавшую во двор группу всадников.

— Кликни его сюда, — встрепенулся Дмитрий Матвеевич от воспоминаний.

— Ваше высокоблагородие, господин полковник, капитан Григорий Матвиенко по Вашему… — широкоплечий, загорелый усач в запыленном и выгоревшем на солнце мундире Черниговского карабинерского полка звякнул шпорами, начиная доклад.

— Оставьте, капитан. После, после все эти церемонии. Эммануилу Осиповичу докладывать по всей форме будете. Садитесь, — Куликовский указал на длинную скамью. — Вы, голубчик, лучше скажите, что с Вашей сотней в Перекопе? Укомплектовали? Что со строительством укреплений? Как с провиантом?

— Спасибо, Дмитрий Матвеевич. С Вашими молодцами у меня уже полный комплект. Четыре земляных люнета готовы, пару опорных редутов и земляной вал, думаю, к концу месяца достроим. Разместились пока в палатках. С провиантом в натяжку, но жить можно, — активно шевеля усами, забасил Матвиенко.

— А вот и обоз Трофимова подоспел, — удовлетворенно потирая руками, проговорил Туровцев. Во двор въезжали до десятка возов с тяжелой поклажей. Куликовский обернулся к окну.

— А это что еще такое? — нахмурившись, тихо проговорил он, рассматривая процесс выгрузки. Во двор уже высыпала ватага грузчиков, и с возов начали снимать диваны, шкафы, стулья, зеркала и прочие предметы, которые абсолютно не походили на ружья, порох, армейские шляпы, тюки перевязочной ткани для госпиталя и прочие необходимые для организации обороны вещи.

В дверь постучали, и в кабинет вошел довольный собой и, видимо, рассчитывающий на награду вагенмейстер в чине поручика, молдаванин Мариан Мунтяну.

— Ваше высокое благородие, Думитру Матвеевич, разрешайте докладывать! Невероятная удача! М-м-м… день после вчера… Позавчера! Как только мы прибыть в Николаев, мне докладывать, что в порту разгружается нава… То есть корабел, который Вы дожидается, — многозначительно и заискивающе улыбаясь, с сильным акцентом застрекотал было молдаванин, но наколовшись взглядом на застывшую фигуру Куликовского, как-то запнулся. Туровцев встал с табурета. Он очень хорошо знал, что означает эта неподвижная поза и шевеление ноздрей начальника. Вариантов развития событий было только два: либо быть поручику биту, либо после жесткой словесной порки идти поручику под арест. Встал и Матвиенко со скамьи, шестым чувством старого вояки правильно оценив обстановку. С лица Мунтяну улыбка сползла, как рыхлый весенний снег с нагретой солнцем крыши.

Куликовский в тяжелой тишине кабинета молча подошел к столу, раздвинул на нем бумаги и найдя нужный документ, протянул молдаванину.

— Читай. Вслух читай.

Мариан, запинаясь и потея, начал послушно читать: «Неистовый враг мира Наполеон Бонапарт, самовластно принявший царственный венец Франции, силою оружия, а более коварством, распространяет власть свою на многие соседствующие с ним государства, и опустошивши их огнем и пламенем, дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы. Манифестом Нашим учредили Мы губернское земское войско или милицию. Сие чрезвычайное ополчение, подъемлемое на защиту православной нашей церкви, на оборону Отечества, требует усилий и содействия от всех состояний…».

— Кем подписано? — поблескивая глазами прервал его Куликовский.

— Божьею Милостью Мы Александр первый Император и Самодержец Всероссийский. И прочая, и прочая, и прочая…

— Зачем я тебя посылал в Николаев?!

— Ружья, п-п-порох в адмиралтействе… — начал, заикаясь, перечислять бедный Мариану.

— А ты что привез?!

— Ме… ме… ме…. — Слово «Мебель» Мариану договорить так и не успел. Мощная оплеуха отбросила его к стене.

— Вон! Вон назад в Николаев, скотина! И если к пятнице не привезешь все, что требуется, порублю на части, мерзавца!!!

«Повезло Мариану», — подумал Туровцев.

Продолжение следует.

Игорь Бжезицкий специально для проекта «Траектория времени».

Публикуется по материалам сайта «Игры».

Меценаты желающие увековечить свое имя на горельефе будущего монумента просьба ознакомиться с информацией  по данной ссылке .