ОН СЛУЖИЛ В ХЕРСОНЕ

Молодой священник – отец Александр (Петин) — приехал весной 1937 года после 5 лет лагерей на Колыме в город Пензу. Там он несколько лет прослужил священником. В начале войны его призвали в стройбат и, как пишет протоиерей Александр Кравченко: «…был определен в батальон, строивший аэродром, взлетную полосу..

Но немцы наступали так стремительно, – ничего не понадобилось. Получен приказ: «Отходим! Завтра здесь будут враги!». Далее идет рассказ о налете с воздуха на их обоз с лошадьми, оказавшийся на лесной поляне. Летчик «Мессершмитта-109», когда израсходовал бомбы, стал в буквальном смысле охотиться за солдатами, расстреливая их с бреющего полета – «… отец Александр, когда спасался от смерти с самолета, ничком валился на землю, вжимаясь в нее при первой пулеметной очереди. Бегал от смерти с неба, а она и в земле поджидала. Вероятно, наши отступавшие войска заминировали места, опасаясь прорыва танков, да и противопехотные мины бросали.

Случилось так, что их батальон аэродромного обслуживания остался по чьей-то халатности чуть ли не за линией фронта, в тылу наступающих по большим дорогам немецких войск. Обоз, двигаясь вперед, упрямо вырывался из немецких клещей. Передняя телега неожиданно взлетела на воздух. Теперь оставалось одно: с самодельными щупами медленно продвигаться вперед. Но, там, где проходил человек, лошадь с нагруженной телегой могла подорваться на мине.

Наступила ночь. Немцы в эти часы отдыхали. Обоз еле двигался, прокладывая дорогу по минному полю в полной темноте. Но вот – снова яркий всполох огня, оглушительный грохот. Все останавливались. Так продолжалось несколько дней. Похолодало. Пошел первый снег. Дорогу начало заносить. С первой телегой теперь никто не хотел идти. Ропот грозил перейти в неповиновение. Обоз прекратил и без того медленное движение.

Бойцы батальона хорошо знали отца Александра, уважительно звали «батей», несмотря на то, что он был сравнительно молод. Его спокойная уверенность, особенная любовь к окружающим передавалась всем.

И тут командир позвал отца Александра. Оказывается, бойцы сказали, что они пойдут дальше, если «батя» перейдет на первую телегу или пойдет за ней. Командир, молодой еще человек, смущенно пояснил, что сейчас ни он, ни политрук обстановкой уже не владеют. Офицер сказал: «Я понимаю, что война есть война и можно приказывать, но у меня язык не поворачивается, и я прошу вас внять не голосу разума, а чувства. Конечно, это жестоко, вроде быть заложником, но сейчас людей может повести за собой только вера в священника. У бойцов есть уверенность, что с «батей» не пропадем. Вы знаете, — продолжал командир, — я и сам разделяю эту уверенность».

Не колеблясь, отец Александр пошел с первой телегой. Это не было броском на огнедышащую амбразуру. Но здесь была та же самоотверженность, в которой его укрепляла вера людей. Бойцы повеселели и приободрились. «Батя» шел без устали. Отец Александр думал о том, что не каждому выпадают такие прекрасные мгновения в жизни, когда его вера обретает видимое подтверждение. Все страхи остались позади, на той «поляне смерти», где не прервалась его жизнь от пулеметной очереди с самолета. Видимо, судил Господь и далее пронести свидетельство о нем среди людей. Нервное напряжение спало, но тело временами наливалось тяжестью. То знобит, то бросает в жар. Когда стало совсем невмоготу, отец Александр прилег на телегу.

После многокилометрового пути, когда самое тяжелое осталось позади, силы оставили измученного батюшку. Отец Александр горел в жестокой простуде. После выхода из окружения, его доставили в ближайший госпиталь, в Кимрах. Оказалось двустороннее воспаление легких.

Вскоре отца Александра от военной службы освободили. И он остался служить священником в Кимрах. Во время своего священнического служения он неоднократно отправлял обозы с продовольствием в госпиталя для раненых бойцов. За его труды в годы войны на благо Победы батюшке были вручены медали «За победу над Германией» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и даже благодарности от Сталина как Верховного Главнокомандующего.

Позже отец Александр принял монашество с именем Никон. Затем состоялась хиротония его во епископа Херсонского , а потом Одесского. Владыка Никон умер в 1956 году, когда ветеран Великой Отечественной войны был еще сравнительно молод. Его хоронила вся Одесса. Гроб с его телом пронесли на руках от церкви на Французском бульваре до Одесского Успенского Кафедрального собора».

Источник: НАДДНЕПРЯНКА