Из Херсонской областной психбольницы планируют выписать от 300 до 350 пациентов

Доктор Геннадий Зильберблат рассказал, к каким последствиям привела медицинская реформа.
Самые плохие прогнозы, связанные со вторым этапом медицинской реформы имени Ульяны Супрун, сбываются. Под стенами Херсонской облгосадминистрации провел пикет житель области Виктор Тоцкий. Его сводного брата, который 15 лет провел в психлечебнице с диагнозом «острая шизофрения», выписали как «прошедшего лечение». Хотя 52-летний инвалид по психзаболеваниям, как и раньше, представляет опасность для окружающих.

Пока это одиночный протест, но стоит ждать и массовых. Всего из Херсонской областной психбольницы планируют выписать от 300 до 350 пациентов. Ведь недофинансирование учреждения составляет 26 миллионов гривен.

На днях в Киевской психиатрической лечебнице №1 митинговали медики. Причина — резкое сокращение зарплат и необходимость сократить минимум 150 человек персонала. Ужиматься и урезаться приходится подобным учреждениям во Львовской, Харьковской, Днепропетровской и других областях.

Все заверения чиновников от медицины о том, что реформа — это благо и никто из медиков и пациентов не пострадает, оказались лукавством. Даже министр здравоохранения Максим Степанов на последнем брифинге вынужден был признать: новации, вступившие в силу с 1 апреля, поставили здоровье украинцев под угрозу, а психическое — особенно.

Почему так получилось  рассказал главный психиатр Киевской области — генеральный директор Киевского областного психиатрически-наркологического медицинского объединения Геннадий Зильберблат.

Для метадона средства нашли, для душевных расстройств — нет

— Геннадий Михайлович, мы знаем о протесте врачей столичной больницы имени Павлова против условий, которые создала медреформа. В психиатрических больницах Киевской области такая же катастрофическая ситуация?

— И в наших двух больницах, и по всей Украине такая же катастрофическая ситуация. Рассказываю почему.

Когда в конце прошлого года нам сообщили, что в Национальной службе здоровья Украины разработано энное количество пакетов по лечению больных, в них нашлась терапия, хирургия, детская медицина, но психиатрии не было. Зато оказался пакет по лечению наркомании с помощью заместительной терапии, то есть метадона.

— Но этот метод многократно критиковался и ставится под большое сомнение как новая форма наркозависимости.

— Совершенно верно, но такой пакет создали, и думаю, что не без поддержки «грантоедских» организаций. А по психиатрии пакета не было. Мы собрали пленумы двух медицинских сообществ. Это Ассоциация психиатров Украины, которую возглавляет Семен Глузман, и Ассоциация обществ психиатров, наркологов, неврологов, медицинских психологов, в которую вхожу я. Оба пленума работали параллельно в разных городах, но прияли одинаковые решения: обратиться к президенту, главе МОЗ, главе НСЗУ и главе профильного комитета ВР Михаилу Радуцкому.

После того как мы написали официальные письма, а Семен Фишелевич лично ходил по всем кабинетам, в НСЗУ наконец создали рабочую группу по вопросам психиатрии, куда включили и меня. Мы с коллегами пытались объяснить, какая критическая сложилась ситуация. По статистике ВОЗ, 14% населения мира страдают психическими расстройствами. А в Украине эта цифра доходит до 20%.

Лечите буйных, как от насморка

— Можно уточнить: до 20% — это диагностированные психические заболевания?

—  Не сосем, скорее ожидаемые. Такой анализ по нашему населению дают некоторые международные организации. Так вот рабочая группа собралась всего один раз. Мы узнали, что психиатрию включили в пакет терапии, который предусматривает средства на лечение человека в течение двух недель. Понимаете, что это значит?

— Наверное, что буйный больной за 14 дней должен стать тихим и ласковым?

— Психические больные — это люди с хроническими расстройствами, которым приходится возобновлять лечение, бороться с обострениями, в том числе сезонными. Например, при лечении депрессий эффект наступает на четвертую неделю, при шизофрении — это полтора, два месяца.

А у нас есть контингент больных, которым необходимо принудительное лечение, которых привозят к нам из СИЗО по 508-й статье Уголовно-процессуального кодекса (меры предосторожности. — Ред.), которых направляют военкоматы.

Отдельная категория — больные, не подлежащие выписке. Это люди, утратившие социальные связи, у которых нет близких или от которых отказались родственники. Таких нельзя перевести в психоневрологический интернат, потому что в прошлом такие люди совершили противоправные действия. Таких больных в разных лечебницах от 5 до 20%. Их тоже нужно кормить, поддерживать, обслуживать. И по новой реформе весь этот комплекс, включая зарплату врачей, должна оплачивать Национальная служба здоровья Украины.

От обещанного дали 30%

— И чего удалось добиться?

— Нам пообещали, что срок действия пакета продлят на месяц, сказали: не волнуйтесь, вы переходите на глобальный фонд, и мы возьмем за основу то, что было заложено в бюджете на 2018 год. Это оказалась ложь на лжи!

Дали только 32,7% процента от того, что обещали (в некоторых областях называют цифру 20%. — Ред.). Когда я начал звонить в Национальную службу здоровья, мне заявили: а вы увольняйте половину сотрудников и половину больных выгоняйте. Денег больше не будет.

— Половина больных — это сколько?

— У нас 700 коек, значит это около 350 больных. Пока спасает карантин, у нас сейчас 412 пациентов, и мы стараемся выкручиваться. В связи с карантином я закрыл 4 отделения из 17 и отправил в отпуск без содержания кого только мог. Уволил практически всех пенсионеров-санитаров. А вот уволить врачей и медсестер рука не поднимается — их и так не хватает.

Благо мы внедряли страховые программы, и у нас был резервный фонд. Собирали деньги на газовый хромотограф — он очень нужен для определения наркотиков и алкоголя. Отложили миллион, и вот сейчас я трачу эти деньги, чтобы хоть как-то покрыть зарплату.

Зачем в больнице соцработники

— Между тем перед стартом реформы чиновники говорили, что все просьбы больниц учтены.

— Да, говорили. Директор департамента коммуникаций Татьяна Бойко также утверждала, что НСЗУ неоднократно совещалась с больницами. Повторяю: рабочая группа заседала всего один раз! Да, представители службы разъезжали по областям, я был на нескольких таких встречах. Когда заходила речь о психиатрии, они сразу начинали охать: это наша головная боль, мы это еще не разработали, мы будем этим заниматься…

Психиатрия в Украине, какую больницу ни спросите, находится в жутком состоянии. Идет процесс тотального разрушения. Мне уже пришлось уволить больше десяти социальных работников и сократить половину психологов.

— Судя по комментариям к митингу в больнице Павлова, в службе здоровья не совсем понимают, зачем они вообще нужны.

— Я вам даже процитирую, что говорила Татьяна Бойко. Она подсчитала, что в больнице 1401 работник и добавила: «Але звертаю увагу, що з них тільки 126 лікарів та 364 медичні сестри. Хто всі інші працівники — невідомо.»

А санитары? Без них кто будет ухаживать за пациентами? А психологи, которые просто необходимы на этапе реабилитации? Циничный непрофессионализм!

— Но что делают социальные работники в стенах медучреждения?

— Они занимаются восстановлением утерянных документов, разыскиваю родственников, оформляют пенсии, ездят в милицию, собирают справки. Это большая, кропотливая работа, которую некому будет выполнять. Из 17 социальных работников, которые были в отделениях, мне пришлось оставить только троих.

Забыли про бойцов АТО и туберкулезников

— Насколько помню, всегда говорилось, что для бойцов АТО, которые проходят реабилитацию в специальных отделениях для участников войны при психлечебницах, самое важное — работать с психологами.

— О ветеранах АТО вообще забыли. Им нужны не только психологи в отделениях, им положено усиленное питание, лечение, а эту категорию нигде не учли.

Так же, как и пациентов психбольниц, которые больны туберкулезом. Среди них много таких, которые проявляют агрессию к окружающим. Их нельзя переводить в обычные тубдиспансеры. В моей больнице, например, прекрасно оснащенное по всем санитарным нормам отделение, работают хорошие специалисты. Я дважды подавал в НСЗУ пакеты на оформление лечения туберкулеза, а там говорят: вам не положено. И я вынужден снять 50% надбавки за туберкулез со всего персонала отделения.

Врачи увольняются сами

— Сколько в нынешних реалиях у вас получает доктор?

— Врачи перешли на 0,75% ставки, а работают полную смену. Старшие и процедурные медсестры тоже. И вот считайте: если раньше врач получал у нас в среднем 7 000 гривен, то сейчас порядка 5 000 «грязными». Минус 20% отчислений. Ставка санитара — 4720 гривен. Столько же получают медсестра и врач, у которых нет 5 лет стажа. Подумайте: это молодые специалисты, в которых мы видим надежду на будущее медицины!

И вот при таких цифрах, даже если больных не кормить, не лечить, на заплату в моей больнице не хватает миллион. Если сокращу персонал на 30-40%, все равно не будет хватать 200-300 тысяч.

Хотя, может, и не придется сокращать. Доктора, достигшие пенсии, увольняются. И молодые врачи тоже уходят.

Знаете, очень горько: я столько сил вложил в свое медицинское объединение, а сейчас меня вынуждают все своими же руками разрушать.

Оптимизацией занимались и без реформы

— О том, что в психиатрии случится катастрофа, заговорили не в конце прошлого года. Семен Глузман говорил, кричал об этом год и даже полтора года назад. Почему тогда не заставили чиновников думать?

— А они скрывались, когда мы задавали неудобные вопросы. Отвечали: подождите, все готовится. Избегали встреч и обсуждений.

— Что теперь можно предпринять? Вот даже сам министр схватился за голову: ой-ой-ой!

— Я лично ликвидировал бы эту надстройку — Национальную службу здоровья с ее большими зарплатами. Перевел бы больницы на бюджет, провел аудит. Никто не спорит — оптимизация нужна, и мы этим занимаемся независимо от реформы. С начала квартала, оценив потребности, мы сократили 200 коек.

— Если будут выписывать недолеченных пациентов, то сейчас для этого не самое подходящее время. Человека с душевным расстройством дома нелегко удержать. И уговорить соблюдать карантинные правила.

— Смотря в каком он находится состоянии. Но, конечно, будут такие, кто не захочет носить маску, соблюдать дистанцию. Между тем в группу риска по коронавирусу психически больных не включили.

— Карантин — это нелегкое испытание. Одни страдают, будучи запертыми в четырех стенах, другие убиваются из-за потери работы, у третьих рушится бизнес, у четвертых — семейный кризис. Не повысится ли спрос на койки в психбольницах?

— Думаю, будут не столько психические, сколько невротические заболевания, мы называем это пограничными состояниями. Потребность в психиатрах, психотерапевтах, психологах точно останется.

Геннадий Зильберблат возглавляет Киевское областное психиатрическо-наркологические медицинское объединение, известное в народе как больница в Глевахе. Главный внештатный психиатр-нарколог Киевской области, глава Киевской областной организации работодателей отрасли охраны здоровья, активный член ряда медицинских общественных объединений всеукраинского масштаба.

Заслуженный врач Украины, автор и соавтор более 90 научных печатный работ.