Николай Гепард: Выставка должна быть с интригой

Все фото Игоря Бойченка

Фантастические существа, невероятные рыбы, невиданные звери, удивительные птицы, загадочные цветы — это мир Николая Гепарда, мир который открыт каждому — стоит лишь зайти в выставочный зал на площади Свободы.

Здесь 25 сентября открылась выставка художника — третья персональная. Работы из дерева, графика, акварель — много нового, специально для выставки, но много и старого — на фото: то, что невозможно забрать и перенести в зал, и то, что, увы, не сохранилось.

Николая Гепарда херсонцам можно и не представлять: автор «Поляны сказок» в парке, который когда-то назывался Комсомольским; мастер, превративший засохший вяз возле «Паруса» в произведение искусства; Заслуженный художник Украины — и просто интереснейший человек с безграничной фантазией и необычной фамилией.

— Николай Анатольевич, знаете ли Вы историю своей фамилии?

— Она из Франции. Мой дядя покойный, Владимир Иванович Гепард, поднимал в области архивы и узнал. Он был иллюзионист, фокусник, гипнотизер, все время на сцене, а потом в нашей филармонии работал — лет 20, наверное.

— О, Ваша тяга к искусству имеет французские корни…

— Я так не думаю. Дядя сам удивлялся: у нас никого не было в роду там. Откуда все это? Когда-то мы молодыми сидели в кафе с Анатолием Кичинским, спрашиваю его: «Слышь, Толя, а как ты стихи пишешь?» Глупейший вопрос. «А як ти малюєш?» — «А хто його знає!» Сидим и смеемся. А как сороконожка ходит, переставляя ноги?

— Удивительно, на выставке есть даже Ваши детские работы. «Рисовал Коля, 16 лет»…

— Да-да. Сохранились 4 детские и работы первого месяца учебы в Крымском художественном училище. Я пришел туда, ничего не умея. Ни-че-го. Пришел «пустым».

— Не поверю, что в детстве не рисовали.

— Рисовал — все детство. Но я рисовал сам для себя — не ходил в изостудии, у меня не было спецподготовки.

— И при этом сразу поступили?

— С рисунком я справился. Был натюрморт, простенькая постановка — нужно было один рисунок в карандаше сделать и одну акварель. Потом композиция — там я фриз делал. А об акварели я вообще не имел представления. Но в училище по коридору были выставлены работы, с какими абитуриенты должны поступать. На самом деле, оказалось, что это работы третьего курса. Я посмотрел: «Я никогда не сделаю этого!» Но мне повезло: кувшин, который стоял на подиуме, был написан и там. И я изучал его: здесь зеленое, здесь такое, а почему сзади белое? А, это отражение от ткани! Выходит мужчина, внимательно смотрит на меня — и уходит. Ему понравилось, что я изучал работы. Это был мой будущий преподаватель — Юрий Андреевич Кищенко. Он в прошлом году умер, так и не узнав, что я стал заслуженным художником… Многому он научил. Как-то украли у меня работы, подхожу к нему, говорю: «Юрий Андреевич, у меня работы украли» — «Ну и радуйся» — «Чему?» — «Что украли. Плохих работ не воруют. А кстати, я их помню, в одной есть ошибка» — «Какая?» — «Не-не-не, это вы сами. Принесите мне две новые работы». Я принес. «Ну вот, другое дело. Эти работы я б уже купил. А теперь подумайте, кто выиграл — он или вы? Он украл, а вы сделали работы лучше. Вы выиграли». На празднование 65-летия училища люди приехали даже с Сахалина, здоровенные дядьки, академики — а обнимаются, прыгают, как дети. У всех слезы на глазах. А я подошел и встал напротив Юрия Андреевича. Он: «Коленька!» И женщине говорит: «Немного у меня было таких учеников, как Коля». А я ему отвечаю: «Знаете, Юрий Андреевич, если нас всех собрать, мы все вместе вас одного не стоим». При этом он даже в Союзе художников не был. Когда спросил, почему, он ответил: «Потому что я все время был с вами».

— Талант к работе с деревом открыли в себе тоже в училище?

— Когда я учился, у нас Боря Завальнюк резал — у него был набор итальянских резцов с черной ручкой. Как-то он дал мне небольшой кусок липы, я сел во дворе училища, начал ее резать — и мне не понравилось… Но диплом я делал в дереве — «Плач Ярославны». Ее, кстати, тоже, наверное, украли — в фонде дипломных работ ее нет.

— Зато вяз на месте. Расскажите, с чего началась эта долгая работа.

— С детства помню это дерево — оно перебрасывало ветку через всю улицу Суворова. А напротив был кинотеатр «Трудовые резервы», там в кассе работала моя мама… Когда дерево засохло, как-то ко мне подходит женщина, говорит: «Николай, это ж вы дерево режете?» — «Да» — «Вы знаете, вяз хотят спилить». Я позвонил в одну из редакций. Там в ответ: «Возьми что-нибудь в руки и иди режь. Прямо сейчас». Я начал резать, а утром вышла статья. И мы вяз спасли. Правда, когда эскиз делал, дерево было 12,5 метров, а потом его обрубили. Спрашиваю: «Зачем?» — «Оно рекламу закрывает». Сила денег! А недавно мне сказали, что этот вяз вообще хотели срезать и поставить там кафе. Варвары! Гордеев когда узнал об этом, пообещал разобраться…

— Печально, ведь это годы работы…

— 5 лет — от ранней весны до осени. В книге отзывов — 3700 записей: Сирия, Иран, Ирак Турция, Испания, Китай, Америка, Франция, Бельгия, Россия. Про Россию интересно. Подошла молодая пара из Москвы — лет 30-35, оба художники. «Сколько платят?» — спрашивают. — «Ничего». Удивились: «У нас бы никто ничего подобного не делал. Правда не платят?» — «Нет» — «Знаете, кто вы?» — «Кто?» — «Последний из могикан» — «Точно, — говорю, — я последний из могикан» — «А мы сейчас так и запишем». Я сделал бесплатно работу, которая оценивается примерно в 50 тысяч долларов. А город не может помочь мне сделать крышу над деревом. Эта крыша стоит всего 20 тыс. грн. У меня есть отписки от мэрии, от тех, от тех… Мэр не пришел на открытие выставки, хотя от меня официальное приглашение получил. Даже не позвонил. Некрасиво. Ну, не пришел и не пришел — тут людей знаете, сколько было!

— И неудивительно. От Ваших работ оторваться просто невозможно. А для Вас какие из них самые значимые?

— Вопрос сложный… Цикл «Золотые звери в чужой цивилизации». Но на выставке не всё — у меня дома еще 3 работы. Непросто все, я же работаю в квартире.

— А как же мастерская? Неужели у Вас ее нет?

— Когда-то была мастерская на Тираспольской. Перестройка началась — у меня ее забрал завод Петровского, сейчас там фирма какая-то. Была мастерская на Чапаева — сгорела. Кстати, «Баба-Яга» горела вместе с мастерской, и мне сказали, что она стала лучше. Мне предлагали мастерскую на Фрунзе, но я отказался по нескольким причинам. Первая — экономическая: ее нужно оборудовать; проезд тоже стоит денег, и обязательно найдется кто-то, кто в маршрутке испортит настроение, а я на свинство реагирую очень сильно, приеду в нерабочем состоянии. Но около моего дома, в районе Днепровского рынка, есть садик — видимо, выкупленный, но он пустует. Может, пока пустует, я мог бы там поработать. Не знаю, к кому обратиться, чтобы мне дали на время какую-то комнату. Обращаться в мэрию — не хочется. Я же сейчас с деревом не работаю — только графика, акварель. Тихо будет.

— И что планируете творить?

— У меня очень много тем. Жизни не хватит, чтобы сделать все, что есть у меня в альбомах. Может, целую выставку я и не наберу, но добрячий зал я могу еще выставить. Но так не делается — выставка должна быть с интригой…

И интрига удалась. Рассказывать о выставке можно бесконечно долго, но все же стоит забыть о неотложных делах, открыть дверь выставочного зала — и перенестись в сказку, в мир фантазии, в другое измерение… Главное — не опоздать, последний день, когда можно еще увидеть экспозицию — 6 октября.