Борису Патону исполняется 100 лет: «Мы способны построить постоянную станцию на Луне»

Выдающийся украинский ученый, глава Академии наук Украины рассказал о том, как проходит его рабочий день, какими разработками наших ученых он восхищается и готова ли Украина к внедрению гиперлупа.

Сегодня, 27 ноября, исполняется 100 лет известному ученому и старейшему из отечественных академиков – Борису Патону, который, к тому же является и президентом Национальной академии наук. Символически, но в этот же день исполняется 100 лет и самой Академии наук.

Накануне этих юбилеев мы не только эксклюзивно пообщались с виновником торжества, но у узнали интересные особенности его достаточно активной старости. В НАН Украины и научные сотрудники, и охранники нам рассказали, что в свои 100 лет Борис Патон не отлеживается дома, а, наоборот, главенствуют на заседаниях Президии НАН, которые собираются иногда по несколько раз в месяц. Одно из таких заседаний с его участием прошло в начале ноября.  На этом заседании академики выступили с докладами, в которых были расписаны аспекты проблемы наращивания добычи нефти и газа в Украине.

"Есть реальная возможность существенно увеличить объемы собственной добычи нефти и газа, причем в достаточно сжатое время. Например, за счет возобновления работы законсервированных скважин, освоения морского шельфа и больших глубин Днепровского-Донецкой впадины и Прикарпатья", – заявили академики.  

"Случается, что Патон засиживается на работе до позднего вечера. Работы у него хватает", – рассказал нам одна из его коллег.

"Несмотря на почтенный возраст, Борис Евгеньевич ментально очень активный человек. Что подарим ему на День Рождения? Хотелось бы не говорить, но Ваше издание люблю, поэтому приоткрою тайну. Учитывая то, что Борис Евгеньевич был и остается скромнягой, то попросил не устраивать помпезности для него на столетие. Есть планы подарить ему что-то духовное. Например, каку-нибудь значимую книгу", – рассказал нам его коллега, первый вице-президент НАН Украины Антон Наумовец.

В том, что Борис Евгеньевич приезжает на важные публичные мероприятия, мы убедились на днях. В Большом конференц-зале НАН Украины прошло награждение лучших ученых современности, которые отличились в области науки и техники. Перед началом мероприятия он произнес небольшую речь, а после ответил на несколько вопросов журналистов. Корреспонденты "Сегодня" спросили у него об эмоциях накануне юбилея и том, что ему хотелось бы получить в подарок на свое 100-летие. После небольшой паузы Борис Евгеньевич ответил так:

"Эмоции есть, но не всегда хорошие, потому что жизнь сложна. Для себя хотелось бы, чтобы жизнь продолжалась. Это самое главное. Хотелось бы, чтобы люди уважали науку. Мемуаров не пишу — у меня другие планы. Нужно развивать науку. Нужно, чтобы люди знали: без науки нет жизни и ничего прекрасного в мире".

Академик НАН Украины, коллега Патона Владимир Семиноженко, рассказал "Сегодня" об эпизоде, который считает наиболее ярким за последние годы.

"Что касается научной работы, то наиболее ярко мне запомнился эпизод, связанный с открытием высокотемпературной сверхпроводимости, – говорит Владимир Семиноженко. – Этот эффект был открыт швейцарскими учеными, но у нас в Украине, и в первую очередь, в НТК "Институт монокристаллов" близкие материалы-керамика исследовались очень давно и масштабно, поэтому мы, как никто, были готовы к синтезу таких сверхпроводящих соединений. Можно сказать, в этом направлении мы вырвались в то время на самые передовые рубежи. Борис Евгеньевич прямого отношения к этим материалам не имел, но во время одной из наших встреч в Институте электросварки, он поразил меня одним своим предложением. Тогда проблема использования светопроводящих материалов, в первую очередь, связывалась с возможностями длинных проводов, с помощью которых можно было создавать сверхпроводящие магниты. И Борис Евгеньевич предложил взять наши вещества и наносить их в космосе на медные ленты, поместив эту установку на "грузовик" (корабль, доставляющий грузы на орбитальную станцию), и посмотреть, как в этих условиях получится сверхпроводниковый кабель. Признаюсь, я никогда не страдал от недостатка идей относительно новых экспериментов, но такого полета фантазии не ожидал. По-моему, это главная характеристика масштаба ученого". 

— Борис Евгеньевич, с днем рождения! Вся редакция "Сегодня" и все наши читатели поздравляют вас со столетним юбилеем. Мы желаем вам долгих лет жизни, крепкого здоровья и удивительных открытий! Как планируете отпраздновать?

— Спокойно и без размаха. Это будет практически обычный рабочий день, ничем не примечательный. Просто, возможно, более насыщенный общением. Особенное внимание, что правильно, все-таки будет уделяться 100-летию нашей Академии. Отмечать ее праздник будем на высоком, государственном уровне. Но это будет немного позже, в первой декаде декабря.

— Мы знаем, что вы каждый будний день исправно находитесь на работе. Как проходит ваш обычный день, с чего он обычно начинается? Бывает ли, что работаете допоздна?

— По-разному бывает. Но каждый день встаю спозаранку и обдумываю план работы, расставляю приоритеты. Ведь что-то нужно сделать срочно, что-то может подождать. Работы, уверяю, никогда не бывает мало. У нас в семье царила дисциплина. Мой отец, Евгений Оскарович, был в этом плане довольно строг, требовал от нас много и честно работать, быть собранными. Кстати, те, кто работал с Евгением Оскаровичем в Институте электросварки, до сих пор вспоминают, как он каждое утро встречал сотрудников на ступеньках возле входа с часами в руках. Проверял, вовремя ли подчиненные приходят на работу! Есть пословица, что точность — вежливость королей. Отец, как видите, был крайне вежлив (улыбается) и того же ожидал от других.

Мой обычный рабочий день — это работа с документами и общение с людьми. Много лет он делился на две части. С утра и до обеда я работал в Институте электросварки, после обеда — в президиуме Академии. Не с девяти до шести, а как получалось и сколько требовалось. И требовалось, как правило, значительно дольше. Сейчас график работы, по настоятельным требованиям врачей, несколько смягчился, стал более щадящим. Стараюсь заканчивать работу в президиуме или институте до шести вечера, хотя и не всегда удается. Кроме того, стараюсь быть в курсе событий в нашей стране и в мире, знакомлюсь с аналитическими публикациями в отечественной и зарубежной прессе.

На работу. Академик до сих пор работает каждый день. Фото: А. Яремчук

— А как с выходными днями?

— Не могу сидеть без работы. Даже если хочется немного отдохнуть. За многие годы сформировалась привычка постоянно быть занятым, и от нее так просто не отделаться. Но, с другой стороны, выходной день — это возможность побыть немного наедине со своими мыслями, остановиться и подумать о том, на что в спешке и суете будней, возможно, не хватало времени. Но и только.

— Над чем вы сейчас работаете?

— В последние годы я чаще осуществляю руководство, занимаюсь научно-организационной деятельностью. Но мы постоянно обсуждаем с коллегами по институту идеи, которые можно было бы с пользой для страны воплотить там, где в этом существует потребность. Знаете, нет худа без добра. Когда я повредил ногу, катаясь на водных лыжах, некоторое время вынужден был побыть в тишине, вдали от бурлящего рабочего процесса. Тогда подумалось: а почему бы не приспособить сварку для использования в медицине? Благодарен врачам, которые меня лечили, и коллегам: они поддержали эту задумку и помогли реализовать ее. И кажется, получилось неплохо. Во всяком случае, электросварочная технология и специальное медицинское оборудование уже успели принести пользу сотням тысяч пациентов. Ради этого стоило потрудиться. Если говорить в общем и целом, то главным моим направлением были исследования по разработке технологий неразъемного соединения и обработки металлов и неметаллов. Мы с коллегами разработали новое интересное направление — спецэлектрометаллургию. По моему мнению, ей удалось внести свой ощутимый вклад в отечественную промышленность и, соответственно, экономику. Нам удалось придумать способы литья особо чистых специальных сталей и сплавов, цветных металлов. Был открыт путь к получению уникальных композиционных материалов. Благодаря этому со временем создавались новейшие конструкционные и функциональные материалы уже ХХІ века. Но поймите, это только несколько из множества и множества направлений, над которыми работали и продолжают работать ученые Института электросварки. Сейчас мы активно развиваем технологии сварки не только на земле, но и в космосе, и под водой. Имеем даже собственные предложения касательно строительства постоянной станции на Луне и готовы предоставить их нашим потенциальным партнерам. Но и это, конечно, далеко не все. Хотя, думаю, вы смогли составить общее мнение о нашей работе. Всячески стараемся быть полезными и очень надеемся, что эти старания не пропадут даром.

— Важный для Украины вопрос. Не секрет, что сейчас в стране наблюдается отток за границу людей различных специальностей, и ученые не исключение. Ощущаете ли вы это как президент Академии? В каких сферах в Украине ощущается отток ученых? К чему это может привести и что нужно сделать, чтобы остановить этот процесс?

— Это насущный и очень болезненный вопрос. И, вне всякого сомнения, нужно предпринимать все возможное, чтобы создать в нашей стране такие условия, чтобы у наших специалистов не возникало потребности выезжать на постоянное место жительства за рубеж. Я имею в виду и высокие зарплаты, и полное материально-техническое обеспечение исследований. В том числе закупку необходимого научного оборудования, которая в последние годы практически приостановилась за неимением целевых средств. Сюда же можно отнести и проблемы с зарубежными командировками и стажировками, растаможиванием реактивов и других веществ, нужных для проведения исследований. Бывают случаи, когда иностранные коллеги, с пониманием относящиеся к нашим проблемам, направляют нам даже оборудование. Безвозмездно! Но пересечь нашу границу этому оборудованию крайне сложно. Это вопрос комплексный, и он требует комплексного подхода.

Государство должно озаботиться также условиями работы бизнеса, который заинтересован в использовании научных и научно-технических разработок, но не может себе этого позволить из-за налогового пресса, бюрократических проволочек и прочих препятствий. Если эти и многие другие проблемы не решать прямо сейчас, причем в экстренном порядке, мы рискуем потерять и тот интеллектуальный потенциал, который не без труда, но пока удается удерживать. Возвращаясь к тому, о чем вы спрашивали: могу сказать, что особым спросом в мире пользуются наши специалисты в области физико-математических, технических наук и наук о жизни. Не все, конечно, выезжают за рубеж — многие становятся частными предпринимателями. Но для науки это огромный урон, да и для имиджа страны не меньший, когда высококвалифицированные специалисты, которые годами готовились к одной профессиональной деятельности, вынуждены работать в совершенно другой. Иного выхода, кроме как целенаправленная государственная поддержка науки на всех уровнях, я не вижу. Исправить сложившуюся ситуацию самостоятельно, без помощи государства, не в силах ни наша Академия, ни любая из отраслевых академий, ни сфера высшего образования. И на это уйдут годы тяжелой работы.

— Расскажите о двух-трех ключевых достижениях украинских ученых за последние годы, которые вас поразили?

— Вы просите о невозможном (улыбается). Таких достижений, конечно, намного больше! Что ж, давайте возьмем самые-самые свежие результаты. Один из очень весомых принадлежит нашим физикам. Совместно с французскими коллегами они изобрели принципиально новый способ транспортировки лекарственных препаратов с липопротеиновыми частичками плазмы крови — это поможет лечить онкозаболевания. Еще один крайне важный для мировой науки результат — это открытия в области внегалактической астрономии и космологии. Наши ученые из Главной астрономической обсерватории НАН Украины открыли две весьма интересные галактики. Первая — галактика с крайне малым содержанием элементов тяжелее гелия. По своему составу она очень близка к галактикам, которые формировались во времена "молодости" Вселенной, то есть когда ее возраст составлял "всего" до 1 млрд лет. Вторая из открытых галактик особенна своим настолько мощным ионизирующим излучением, что оно способно ионизировать нейтральное межгалактическое пространство в эпоху реионизации Вселенной!

Успехами постоянно отличаются и наши химики. Например, недавно им удалось обнаружить и изучить ряд соединений, эффективных против возбудителей мультирезистентного туберкулеза. Все эти результаты имеют фундаментальный характер. Но немало есть и прикладных, тоже весьма важных и полезных для нашего общества. Жаль только, что оно об этом не всегда надлежащим образом осведомлено. Но наши отчетные материалы, в полном и сокращенном виде, находятся в открытом доступе. Информация о многих из результатов исследований размещена на сайте нашей Академии наук. Там же можно ознакомиться и с 500 блестящими научными разработками разной степени готовности к внедрению на производстве. Этот раздел так и называется: "Академия предлагает".

В жизни. Круг интересов Патона до сих пор чрезвычайно широк. Фото: А. Яремчук

— Борис Евгеньевич, как вы считаете, возможен ли в Украине запуск технологии гиперлуп, которая уже успешно тестируется и обещает суперскорости для пассажирского транспорта?

— Все новое и прогрессивное — это хорошо. Но прорывные технологии, к которым вы причислили гиперлуп, должны тщательно разрабатываться и долгое время изучаться, чтобы максимально устранить все нежелательные последствия. Но если вы хотите услышать мое личное мнение — думаю, Украина еще не вполне готова к использованию этой технологии. Для начала стоило бы привести в порядок уже существующие традиционные пути сообщения. Отремонтировать и обновить устаревшую и изношенную инфраструктуру. Да даже элементарно проложить асфальтированные дороги там, где их нет, но где без них никак не обойтись. А потом уже думать о гиперлупе. Не уверен, что нам удастся такой ошеломляющий транспортный скачок, чтобы от ямочного ремонта перейти сразу к сверхскоростям.

— Борис Евгеньевич, по Киеву курсирует трамвай, оформленный в вашу честь. В салоне на мониторе пассажирам транслируют информацию о вашей биографии и достижениях, на трамвае нарисован ваш портрет. Какие ощущения испытываете?

— Мне приятно. Но в целом я спокойно отношусь к подобным вещам, поскольку не тщеславен. Огромный полезный эффект от деятельности нашей Академии — это результат напряженной каждодневной работы десятков тысяч сотрудников, а далеко не только мой личный. Но если благодаря моему портрету люди захотят больше узнать о наших ученых и конкретно о Национальной академии наук, я буду только рад.

— В век информационных технологий вы ощущаете себя больше консерватором или человеком, стремящимся осваивать новые технологии? Есть что-то, что вы хотите освоить в ближайшее время, может, какие-то компьютерные программы или новый гаджет?

— Ученый по определению открыт ко всему новому, интересному и перспективному. Его невозможно представить без любознательности, желания познавать непознанное. Поэтому стараюсь, насколько это возможно, не отставать от технического прогресса. А в последнее время он огромен, и, судя по всему, нас ждут новые головокружительные возможности, о которых раньше и не мыслили. Все это, напоминаю, заслуга науки. Консерватором нужно быть умеренно: все лучшее из старого, проверенного временем, сохранять и развивать, а все лучшее из нового — принимать на вооружение и тоже использовать. Если бы человечество так не поступало, оно бы не продвинулось вперед настолько далеко.

— Борис Евгеньевич, вам 100 лет. Можно с уверенностью сказать, что вы во всех отношениях мудрый человек. Если бы могли, что бы изменили?

— Мудрость не всегда измеряется годами. Это во-первых. А во-вторых, я более скромного о себе мнения. Знаете, как говорят: век живи — век учись. А древние еще говорили: я знаю, что я ничего не знаю. Пока ты жив, пока мысль в тебе ясна — нужно работать и совершенствоваться. Но это процесс без конечной точки, неограниченный по длительности и глубине. С высоты лет многое видится по-другому. Но не думаю, что стал бы что-то менять, имея возможность. Многое должно было произойти, чтобы из этого можно было извлечь соответствующий опыт. Наверное, все было по-своему нужным и неслучайным на моем пути.

— О чем мечтает Борис Патон?

— Мечтаю, чтобы наука и ученые были в почете в нашей стране. Чтобы Украина развивалась и процветала. И чтобы все было хорошо у нас, наших детей и внуков. Я по натуре оптимист, поэтому верю, что однажды так обязательно и будет.

— Просим рассказать немного о вашей семье. Сколько у вас внуков, есть ли правнуки? Пошел ли кто-то из них по вашим стопам?

— Моя внучка Ольга — специалист по международному праву. Она и в университете его изучала, и потом в аспирантуре совершенствовалась. Но сейчас она сосредоточилась на воспитании своей дочери. Правнучка пока очень маленькая, рано судить о ее талантах и наклонностях. Главное, чтобы она сумела найти себя в каком-то деле, которое придется ей по сердцу, и была счастлива.

— Есть ли что-то, что вас сейчас возмущает как жителя Украины? Может быть, цены, тарифы, или что-то другое — политика властей, экология?

Прискорбно видеть крайне неуважительное отношение к науке. Но многие из наших неурядиц являются, как мне кажется, проблемами роста украинского государства и гражданского взросления нашего народа. Пройдет время, мы поумнеем и станем более цивилизованными, как и полагается стране, находящейся в сердце Европы. И возмужаем, конечно. Нужно рассматривать проблемы и кризисы не как непреодолимые препятствия, а как шанс для перемен к лучшему. Как известно, дело мастера боится. Нужно работать — и все наладится. Главное, не падать духом.

— Еще один вопрос: на что любите тратить зарплату? Может быть, есть какие-то особенные увлечения?

— Лучшее капиталовложение, даже если это просто хобби — это вложение в новые знания. Образование, книги, какие-то обучающие программы. Моя страсть — книги. К сожалению, редко удается посвятить им время. Но именно это я всегда считал лучшим подарком и самой оправданной статьей расходов. Хотя в целом транжирством никогда не страдал. Потребности у меня скромные, и их очень немного.

Автор выражает благодарность НАН Украины за содействие в организации интервью.